Стихи (лирическое)

Я люблю, я влюблен, я безумно...
Я хочу быть с тобой.
Ты прости, что я часто бездумно
Нарушаю покой.
Не могу, к сожаленью, иначе,
Пожалуйста, прости.
Я люблю, я влюблен, я растратчик
И своей и твоей любви.

Ты вошла, и принесла с собой дыхание летнего дня. Улыбка одиночества и тихой радости светилась на твоем лице. Знаешь, мне стало удивительно легко и свободно. Мы сели, рядом, но не вместе, и это было первое, что отдалило нас, что помешало нам. Сигарета, слова, сигарета, слова, сигарета, слова...
Порочный круг, из которого уже не вырваться.
Слова, слова-заменители и, наконец, слова-обманщики. Всё правильно, обычная история разговоров.
Я не хотел этого. Мне казалось, что вполне в моих силах изменить нечто, от чего и ты и я станем другими, станем близкими людьми. Но ты продолжала говорить, чуть-чуть лгать и неутомимо растила стену дружеских отношений.
Что же в результате? Горечь непонимания, обмана, спокойствие тоскливого одиночества, мировая скорбь в душе, улыбка на лице или... слезы от боли, что надежда обманула, что это просто очередное знакомство, что опять нет рядом...
Почему мы боимся друг друга? Почему обязательно надо знать того с кем ты сейчас? Зачем тогда вера? Ведь не может быть, чтобы Он не знал ничего о нас, о наших заботах, о суете, о судьбе...
"За добро воздастся добром, за зло воздается злом..." Что еще надо человеку, чтобы делать добро?...


Прошло совсем немного времени, а как далеко от меня ушла ты по своей судьбе. Встретимся ли мы когда-нибудь так же как тогда, раскроется ли души наши друг другу? Наверное, нет. Ты уже ушла, пока я стоял, а ведь для того чтобы встретиться, надо уйти вместе. А кто знает, может быть наша встреча была дарована один раз, для того чтобы принести счастье и свободу.
Нет, вряд ли. Ты совсем другая, ты не такая как я думал в первую секунду нашей встречи. (Вот ведь смешно, стоило тебе не выполнить моих тайных желаний, и ты сразу же стала плохая).
Какая бы ты не была, что бы ты не сделала впоследствии, я всегда буду благодарен тебе за несколько мгновений счастья, за первый взгляд.
Прости то зло, которое я невольно причинил тебе, прости и то, что я пытался занять место в твоей жизни.
Боже, прости нас грешных.

Вагон метро несет меня домой
Качает в колыбельке городской
И напевает песни про любовь
Любовь, которой имя не найдешь

Я в городе своем давно чужой
По улицам хожу всегда один
Сам от себя я отделен толпой
И в ней давно хочу себя найти

По телефону мне не позвонить
И в призрачном передночном тумане
Проходит тень, чье имя не найти
В багрово-пестром старом балагане

И вновь я засыпаю и не сплю,
Вагон метро несет меня домой,
Стучат колеса вальс "Я Вас люблю!"
Качая балаганчик городской

Я пустоту в твоих глазах увидел,
А в облике - уверенность в победе.
Кто так твою судьбу обидел,
Что ты забыла о насущном хлебе?

Хлеб - это радость встреченного взгляда,
Когда глаза в глаза и никого...
Ты ж суетным приобретеньям рада
Для тела, а не сердца своего.

Задумайся, пока не поздно. Знаешь,
Жизнь можно только раз прожить.
Сейчас ты богом и людьми играешь,
Но помни: им судьбу твою вершить.

От жажды умираю над ручьем...
Твои глаза наполнены печалью.
Я сотни книг с надеждою прочел -
В них не нашёл разгадки этой тайны

Спокойствие и жизненный успех
Дай бог, души твоей не успокоят
Ради любви любой отпустят грех
Ради любви не нужно быть героем.

Ты правду говори всегда в глаза
Их, если любишь, закрывать не надо
В глаза взглянув сожги мосты назад -
Вперед! И до скончанья взгляда.

Вы горды, вы несчастливы... Правда?
Нет нужды быть пророком для вас.
Но я верю, что скоро (не завтра)
Посетит вас любовь не на час.
Вот тогда, освещённая счастьем,
Вы поймете, что я не нахал,
Что я не поучаю (не властен),
Просто я раньше вас всё узнал.

Торопясь на свиданье к любимым
Мы проходим их не замечая,
Мы проходим в спешке мимо,
Потому что когда-то сами
Так стояли, сидели, смотрели
Так безучастно и безысходно,
Рядом с ними, с такими, сидели,
Ожидая, когда же из холода,
Из холодных взглядов прохожих
Вдруг покажутся эти глаза,
На которые много похожих,
Но, которые будто звезда
Никогда и нигде неповторимы.

По улице шёл дождь,

• Он поднял воротник.

Он зонтик потерял,

• Идет совсем один.

Нет у него друзей

• И телефона нет,

Ведь не звонил ему

• Никто сто сотен лет.

И он идет один

• Унылый и хромой

Что знал - то позабыл,

• Всё смыл своей водой.

И там, где он идет,

• Теряет жизнь цвет,

И ей нельзя помочь,

• Рассыпав горсть монет.

Ей нужен солнца луч,

• Ей нужен дружбы свет,

Любви огонь святой

• И бог... Жаль веры нет.

Он шёл к себе домой,

• Прикинувшись дождем.

Шепнем ему: "Судьба..." -

• И молча отойдем.

Он должен быть один,

• Чтобы найти свой дом,

В котором ждет его

• Одна из книг о нем.

А меж ее страниц

• Лежит сто сотен лет

Письмо издалека,

• Заклеенный конверт.

Он должен взять его,

• Раскрыть и прочитать,

Что он любим, что он

• Всё может потерять,

Еще не получив,

• Если промедлит миг...

Но дождь всё также шёл,

• Приподняв воротник.

Вот и снова весна пробудила в природе желанье
И всё чаще мы видим: в предутренней тихой росе
Отражается лето - еще не родившийся странник
И мы ждем его в гости,
В домах,
Просыпаясь чуть свет.

Первые листья - зеленая нежность
Вы, как у Моцарта скрипки, порой
Дарите людям прозрачную брежность
Тела чужого коснуться душой.

Закрыть глаза и ничего не видеть,
Забыться сном, забыть свои дела,
Забыть кого-то ненавидеть,
Найти печаль, чтобы была светла.

Увидеть свет в душе освобожденной,
Идти к себе, забыв про всё вокруг
И умереть...коленопреклоненный,
И жить в плену любимых рук.

Свет очей моих, не меркни никогда.
Пусть незримо пролетят твои года,
Пусть года твои не лягут тяжким грузом,
А любовь - тяжелою обузой.
Радость ветра, шум его в ушах
Не забудет пусть твоя душа.

Когда весь город погружается в молчанье,
И утихает ровное машин рычанье,
Я, сидя у окна, вдруг ощущаю вечность,
Смотря на звезд сияющую млечность.

Этот день улетает в былое,
Мы его не вернем никогда.
Ты дотронулась нежно рукою
И в глазах твоих не было льда.
Перед вечностью звезд, перед небом
Поклянусь: я был счастлив тогда.
И еще...я согласен без хлеба,
Но ни дня не хочу без тебя.

Голубое небо тает у окна,
В небе, как фонарик, светится луна,
Словно комья пуха облака плывут,
За окном прохожие кто куда бредут...

Эта ли картина нам с тобой видна,
Плачет ли рябина прямо у окна...
Нашу жизнь любовью люди назовут,
И о нас с тобою память сберегут.

Представь себе: синий лес, облака, полные нежной страсти, воздух, напоенный каким-то праздничным благоуханием, трава, зеленая, как море. И посреди всего этого великолепия светит луна, такая яркая, что можно читать.
И в этом настроении ты не один. Рядом с тобой, рука в руке, стоит человек, лучше которого в это мгновение нет на земле. Посмотрите в глаза друг другу. Что вы там видите? Признательность за близость или любовь?..
А не всё ли равно... Этот лучший из миров устроен так, что любовь умирает, даже если этого очень не хочется. А что остается? Хорошо если признательность и дружба, а если отчужденность и обман? В такой ласковой жизни нет ни одного мгновения, которое не напоминало бы о плате за всё, чем нас дарят. И только иногда, вдруг, увидев чьи-то глаза, чувствуешь, что ты просто нужен человеку, и он не будет требовать своей доли в дележе твоей души.
Как жаль, что нас так мало, нас, таких непохожих или... Каждый сам по себе, каждый сам за себя... Не поэтому ли вера покинула нас, не поэтому ли все наши несчастья, беды и разочарования?
Зачем ждать того, что тебя обманут? Не проще ли самому обмануть? Да еще потом подленько хихикать в кулачок, рассказывая о чем-то на самом деле очень важном. Или, не замечая предательства, говорить с видом довольным и степенным о том, кто подарил хотя бы мгновение счастья. Еще в далекой древности мудрец говорил: "Не позволяй ближнему наступать тебе на ноги, дабы потом он не наступил тебе на шею." Вот и торопится каждый наступить первым, причем сильнее и больнее, чем сделал бы это кто-то другой.
БОЛЬНО ! ! !
А... Стоит ли звать на помощь, если каждый занят только собой, своим благополучием и удовлетворением своих желаний. Ладно.
Посмотрите как светит луна, как радостно сияют ее глаза, как легкое облачко не может укрыть этот свет.
Эй, кто-нибудь...Я люблю тебя!.. Слышишь?..

Родился человек. Вся жизнь его ясна:
Он будет жить, любить и ненавидеть,
Прекрасная души его весна
Нас будет радовать, но сможем ли увидеть
Как он страдает? Может под его
Веселым нравом, буйным поведеньем
Нежнейшая, ранимая душа,
Любви и дружбы поиски, стремленье
Встретить, полюбить, понять:
Ну почему ж его никто не любит...
И мненье о себе сто тысяч раз менять
Но эти поиски его же и погубят.
Его душа не вынесет удар,
Удар судьбы. Из-за угла. Украдкой.
И он уйдет, непонятый чудак,
Уйдет из жизни неразгаданной загадкой.

Голубое небо светит за окном,
В этот час чудесный мы сидим вдвоем:
Ты читаешь книгу, я пишу стихи;
На столе гвоздика, лампа и духи.

Пианино, полка, шкаф, кровать, ковер -
Это всё увидел посторонний взор.
Ну, а ты, хозяйка, у стола сидишь
И с упорством в книгу скучную глядишь.

Лучше вверх, на небо синее взгляни,
И ладони к солнцу смело подними,
И забудь, что время бешено летит,
И забудь на время, что душа болит,
Что чужое счастье горше и больней,
Что луна забыла о тоске твоей.
Будь проста, как ветер, что несет тебя,
И живи на свете всех живых любя.

Уходит время, самый близкий друг,
С годами всё быстрее и быстрее.
Уходит, оставляя боль разлук,
Душевный холод, горькие потери.

Прости, если сможешь, меня и скажи,
Что я был не прав, а потом
Ты руки на плечи мои положи
И будем мы снова вдвоем.

Ах, до чего всё в мире просто...
И ты сказала: "Нет," - смеясь,
Как будто бирюзовый остров
Березовым стал не таясь.

Огромные дома молчат,
Не слышен воздух в шорохе ночном,
А просто в снежных тучах января
Рождается и ширится любовь.

Из жизни всё уходит вдаль,
И расставанье неизбежно,
И легкокрылая печаль
Моей души коснулась нежно.

Ты хороша, как дождь в начале мая,
Когда природа умывается дождем.
Ты - свет, ты - бог... И голову теряю,
Тебя с собой увидев в темноте вдвоем.

Признание в любви... Оно просто, как вечность,
Но мы его выдумываем вновь.
И, несмотря на счастья быстротечность,
В него мы верим также, как в любовь.

Верни мне горечь и утрату,
Перо неверное мое,
Чтобы опять я, как когда-то
Был полон скорбью до краев,
Чтоб снова ты легко бежало,
Выплескивая грезы снов,
Чтобы опять во мне звучала
Тоска, понятная без слов.

В твоих руках лежал кусочек света.
Он был покоен и послушен. Ты
Его держала бережно, как ветку,
Которая цветет. А красоты
В картине этой повседневной было,
Такой покой лежал на полотне,
Что у меня в душе тоска утихла,
И вечный сон любви приснился мне.

Приходится поверить в счастье, в случай,
Ну как иначе можно объяснить,
Что, несмотря на все несчастья, я везучий,
Ведь я любим и счастлив сам любить.

Как часто день сменяет ночь -
Ему ее не превозмочь.
Вот так и мы живем:
Приходим и уходим прочь.

Откуда мы пришли? Куда навек уйдем?
Ответ на дне кувшина. Он сокрыт вином.
Когда напьешься пьян, всю ночь гуляешь с песней,
Потом идешь к любимой, чтоб проснуться днем.

Где-то на синем склоне неба
живет королева звезд.
Танцуют пред ней планеты
и никто не льет слез.

В этом королевстве кривых зеркал
каждый играет соседа (не себя)
и вдруг кто-то себя узнал,
а это был я.

В его глазах вечный застыл покой
небо и королева, вера, надежда, любовь.
Отныне он стал самим собой,
его не играет никто.

А Я?

Любимая моя, какая ты красивая,
Как рассказать мне, как тебя люблю
Когда стоишь передо мной счастливая
Или когда ты плачешь. Я могу
Перевернуть все горы и моря
И даже землю пробурить насквозь,
Лишь бы всё это делать для тебя...
Я выполню любую твою просьбу,
Ты лишь скажи, любимая моя.
Я жду с тобою встречи, как спасенья,
Живу лишь только встречами с тобой.
Как хорошо, что на земле осенней
Не исчезают счастье и любовь.

Нежить, целовать, радоваться, плакать...
Нам отведено очень мало дней.
Чувства без любви - комнатная слякоть,
Ложь, обман, игра дьявольских теней.

Перейди черту, и чужих, ненужных
Отогрей своим телом и теплом.
Будешь ты для них трепетом воздушным,
Осеняя их ангельским крылом.

Пробегут года, люди, расстоянья,
Ты в небытие, моет быть, уйдешь.
Но твоя судьба жить воспоминаньем
Будет на земле, убивая ложь.

О любви было много написано всеми,
Но снова и снова мы пишем о ней;
И я возвращаюсь к излюбленной теме -
Пишу о безумстве ушедших теней.

Простите меня, незабытый мечтатель,
Я помню Вас, Вас и то время, когда
Мы вместе любили и вместе страдали,
И оба хотели любить навсегда.

Теперь я не тот, и мечтам нету места
В душе, омраченной невзрослой тоской,
Но Вы, так любивший, остались как прежде:
Мечтательный и очень мне дорогой.

По небу летела
тихая звезда
облакам мигала,
будто светофор
облака-зверюшки
слушались ее
не было прекрасней
неба в вышине
а когда кончался
ночи тихий плен
таяла в зверюшках,
в облаках звезда
и на синем небе
не было ее -
только солнце, ветер
властвовали там.
Но, когда взбирался
месяц в небеса
вновь светила ярко
тихая звезда
где же вы: надежда,
вера и любовь?
Облака уходят,
тают в тишине.

Там, за далекой рекой - судьбой,
Мы будем точно знать обо всем.
Наши ошибки и наши удачи
Взвешены будут на точных весах.
Стоит ли часто прошедшее трогать?
Память, она нам на то и дана,
Чтоб забывать о несчастьях и бедах,
Не забывая о радостных днях.

Есть ли на свете хоть один человек,
Который бы верил в людей?
Вера дана человеку.
Кем?
Богом? Уверен, нет.
Веру даем, наверное, мы,
Сами себе даем.
Люди, давайте себя любить,
А остальное потом.

В парке гуляют парочки строем,
Оркестр играет вальсок.
Капельмейстер строг и строен
Выпевает мелодию ног.

Я вспомнил о тебе, и солнце
Сквозь тучи осветило мир.
Оглянись, уходя, и не будет
Путь твой удачен.
Цветы на столе и фрукты -
Всё что осталось.
Сосна иглами машет -
Зовет зиму.

Капли снега сползают по лицам домов,
Шершавые сны осаждают кору тротуаров.
Рана зарубцевалась и не видно швов...
Глаза помутнели, как на фотографии старой.
Остался один. Одинокий. Забытый, один.
В траве суета выходных шелестит, не смолкая.
На высохшем стебле качается угольщик - властелин
Огня и тепла, всех на свете людей понимая.
Свой медленный блеск из ковша разливает на землю.
Скрипичный футляр за спиной и пастушеский посох в руке.
И терпкая прелесть дождя к человеку нисходит и внемлет.
И кто-то заносит сапог, проходя с головой налегке.
Заоблачный свет проникает до сердца из стали,
Рождая скрипучее слово в облатке улыбки.
Прости их - они и во сне никогда не летали...
А скрипки, да скрипки, вот скрипки, но скрипки, ах, скрипки.

Я иногда по ночам ворошу
Сгустки моих воспоминаний
И поливаю водой давно зачерствевшие.
Память рождает образы, слова и мысли,
И снова больно, точно так же, как и прежде.

Наталья!
приди, услышь,
ну, хоть отзовись,
Наталья!
Это серьезно,
Наталья!
мне больно, мне страшно
и уже ничего не страшно,
Наталья!
душно от слез
и не хочется плакать,
сладкие сны проливаю в подушку,
Наталья!
живу - жду, иду - жду,
Наталья!
тело - черт с ним,
но душу отпусти,
Наталья!
или приди, услышь,
ну, хоть отзовись,
Наталья!

Я прошлой ночью грезил наяву:
Вошёл другой в мой дом, еще не спящий,
Вошёл, как демон, обо всем скорбящий,
И поселился там, где я живу.
Мои глаза прикрыв своей рукой,
Он отдалил мирскую суету,
Бессонной ночи злую темноту
И превратил движение в покой.
Гремел оркестр крови в моих ушах,
Все мысли подчинялись взмаху сердца,
И медленно приоткрывалась дверца,
И надо было что-нибудь решать.
Когда я буду снова умирать...

В опустевшем саду
Дворник сметает опавшие листья.
В этом году
Было написано много писем.
В садах декабря
Мы гораздо смелее, чем в мае...
" Молитву будто бы творя,
Смотрю я на него и размышляю."
Страх приходит сам,
Смелость обязательно надо позвать.
Чистым белым листам
Доверяюсь, прежде чем порвать.
Горы нужных слов
Я воздвиг между собою и собой.
Между собой из снов
И тем, у которого в снах есть покой.
И нет одиночества.
В жизни одиночества никому не найти.
Провозглашаю пророчество:
Одиночество только в конце пути.

В далеком одиночестве друг от друга,
Надежда на что согревает нас.
Мы - каждый внутри своего круга
Ощетинились иглами глаз.
Встреча неизбежно уходит во время,
Не повернется, лица - нет.
Вы - другие, а я - семя
Отходящих дружеских лет.
Верить себе - грустно и страшно,
Не верить - глупо и смешно.
Вы, наверно, остались вчерашними,
Я - позавчерашним. Но...
Греет меня везде и всегда
То, что вы были рядом со мной,
То, что нам светит одна звезда...
И общий предок - Ной.

Черный вечер. За окном
Фонарь - луну зажгли.
И в моем воображении больном
Выплывает алый парус, белый парус - корабли.
Вот бы встретиться вам, паруса,
И, поймав в свои сети ветер,
Всё быстрее парить, расцветив небеса,
И кружить нежный танец до смерти.
То ли сбудется, то ли нет -
Я не знаю.
Но корабль с парусами из свежей травы
Я сегодня по луже морей не пускаю.

Свет ночной за окном перекрестком слепым,
Никого в окружающем мире.
Я сижу перед фотопортретом твоим
И играю на сказочной лире.
У рассвета я взял тихой нежности миг,
Ветер мне подарил мудрость тысячи книг.
Я не знаю итогов, не знаю начал,
Я играю, как раньше еще не играл.

Тени ложатся на окна,
Играют в прятки.
Слова на бумаге мокнут,
Рождая такты.
Музыка звезд замирает,
Слова - лишь слепки.
Оригинал над нами -
Божественной лепки.
Падают капли звука,
Блестят на веках...
Кап-кап-кап.
Мы - слепок.

В пестро-праздничном разговоре
Преклоненье и суетный мир.
Как в покинутом богом соборе
Или в сумраке наших квартир.
Одиночество - тяжкая мука,
Тем, кто не был еще одинок.
И зеленые стрелочки лука
На окне отвечают урок.
День, для многих - упруго тягучий,
И для стольких же - дорогой
Ты меня хоть сегодня не мучай,
Пусть ты будешь сегодня другой.
Я надеюсь! Я верую! Слышишь?
Я люблю!..
А мелодия тише...

Придя домой из ниоткуда
И прислонясь к стене плечом,
Уже не ожидая чуда
Ты открываешь дверь ключом.
Войдя неслышно, на колени
Ты встала перед алтарем.
Как говорил какой-то гений:
"Пока нас любят, мы живем".
Ты одиночеством согрета,
Ты ждешь и веришь каждый день
И к берегу недвижной Леты
Приносишь свежую сирень.

За цветным окном сиротливый мир,
Тишина и свет, цепи звезд земных.
Мы сидим на кухнях ночных квартир
И рисуем чертиков на листах цветных.
Королевской поступью полночь в гости к нам
Старыми подковами зазвенела дверь.
У открытой форточки ты не думай - верь
На листах оставленным разноцветным снам.

В тишине доверчивых глаз
Прячутся капли ночной души
Следы нерастраченных ласк.
Чьи-то руки зовут:
"Согреши".
В тишине.
Неужели возможно опять
Радоваться всему на свете
И бояться терять
И не находить созвездий.
Неужели.

Высокий воротник и пена кружев,
Из окон выставлены ружья.
Под градом слов, местоимений
Идти на место преклонений.
И выю гнуть под иго,
И одевать вериги.
Искать слова полнее смысла
Растерянные мысли.
Перешагнуть черту завета,
Но не за это.
И вдруг найти разгадку,
Укатанную гладко.
Вернуться к Богу,
Пожить еще немного.
Мудрость поколений
Не для поклонений.

Лесопарк одиноких берез -
Это место твое от судьбы.
И печально рифмуется "слез",
И с надеждой рифмуется "бы".

Золотым крестом посередине
Одиноким чучелом фонарь.
Купленный когда-то в магазине
Керосиновый штукарь.
По углам цветными витражами
Полукружья досок расписных.
И переполняет содержанье
Сны.

Окунуться в тебя, как в бессмертие,
Одеялом укрыться от слов,
Чтоб земля, что как школьница вертится,
Закружилась у наших голов.
Шум сегодняшний - пылью за окнами,
Марш уходит за топотом ног.
Замирающей памятью сотканы,
Вспоминаются море и бог.
Плеск и лепет серебряным кружевом
Оставляют деревьям листы,
И под ними за праздничным ужином,
Говоря о погоде и музыке,
Прикоснувшись рукой и застыв,
Подарили себя я и ты.

Передо мною чистый лист бумаги,
И мне не терпится начать его марать,
Чтоб слов слепая магия
Меня учила колдовать.
В горсти - таблетки праздника вчерашнего
И фига, взятая из книги.
А в вазе - веточка боярышника,
А рядышком - вериги.
Блескучая дорожка снов -
До неба -
Бессмысленная толкотня ослов,
Жующих тысячи основ,
И не хватает трёх часов,
И верить в черта так нелепо.

Ты молча у окна стояла
На расстояньи от беды.
Укутав плечи в одеяло,
Чертила грустные следы.
Звездой обрызган подоконник,
И проплывает в черноте
Полночный месяц - твой поклонник,
Шепча молитвы, но не те.
Рука - переплетенье линий,
Печать объявленной судьбы.
На стеклах намерзает иней.
Нечеловеческий суд был.
Твой приговор неисполним
Счастливой быть всю жизнь с другим.

В огне
Каждодневных
Трудов
Нет
Спасенья
От совести
В мерзости
Городов
Любят
Любые
Новости
Сны
С нехорошим
Концом
Сбываются
Утром
Сейчас
Ты
Молодцом
Потом -
Муторно.
Тот
Кто
Над нами
Умеет
Прощать
Мы -
Поем
"Амен",
Поминая
Его
Мать
Господи,
Если
Ты
Слышишь
Детей
Своих
Научи
Нас
Прощать
Подлости
И
Не делать
Их.

Лампы двойных фонарей
Растрелливают меня.
Словно обломки рей
Ветви деревьев висят.
Тленом покрыт балаган
Серою нитью дождей
Новый любовный роман
Свеже-возлюбленных фей.
В городе слезовых ламп
Пестрая льется вода,
Смех одиноких реклам
Не оставляет следа.
Тучного цвета река
Толстым покоем блестит.
Держава - одна рука,
Другая рука - скипетр.
Лампы, деревья, дожди,
Где же мой сказочный джин?
Ломкие листья ночей...
Чей я?
Наверно, ничей.

На черном асфальте - рассыпанный свет,
В глазах отражается небо
Стоит на столе зачерствевший обед
Валяются корочки хлеба.
На розовых стенах повисла роса
Загадка ослепшего солнца,
По арочным трубам текут голоса
Надежды сестра не проснется.
Всё побеждает рассыпанный свет:
Слежавшийся запах котлет,
Остатки чужих сигарет,
Тревоги непрожитых бед,
Короткую палочку лет...
Рассыпанный свет.

Нет ничего веселее в марше
Прокуренной улицы
Загогулиной
Идти.

Зажав сердце в ладонь, иду читать псалмы,
Певец призрачных грез, певец ночей седьмых.
Что говорят пророки тем, кто их не слышит?
Что гулять по Фонтанке снова выходит чижик:
Свечи зажав рукой, наполнясь огнём и явью,
Ищет: кому сказать ночью свое "Айлавю".
Сколько я слышал слов равных колесным песням,
Как я звал того, с которым мне не тесно.
Синий отсвет псалма номер двадцать шесть
Господи, как хорошо, если правда, что ты есть!

Всё приходит к равновесью -
Хочешь этого или не хочешь.
Сны наполняются вестью
Равной лишь "Отче наш".
Спокойствие глаз страшнее писем,
Улыбка согрета бездуховьем.
Прогулка по горним высям
Прерывается стуком часовьим.
Плесень памяти паутинной
Низводит "А" до победного крика.
Дороги ведут мимо Мекки и Рима,
Мимо Иерусалима
Подгоняя тележным скрипом
И любимых и нелюбимых.

Пикает время в радиоточке
Занято в трубке с утра до утра
Было вчера.
За месяц - ни строчки.
Тема иссякла?
Нет, вечно жива.
Пригрезилось что: крюк ли, косяк ли,
Чья-то вдова?
Денег мало?
Чего еще?
В небе кровавом
Тот, укрытый своим плащом.

На лестнице свет из окна
Ступенька наполовину
Светла, а на
Половину темна.
Слов сказать не дано.
Времени нет.
Я уже больной
Я - тобой.
Будет потом всё
Иначе и по другому
Сейчас - по живому.
Босса-нова.
Прутья, ограды, решётки рук
Крапчато.
Вдруг
Было начато.
Войди в дом
Половинкою,
Сном.
Останься в нем.
Шаги по коридору
Ты.
Опять разговоры.
Господи, помоги.

С молитвой к Богу вознесясь
О примирении противоречий,
Во сне - у междометий 
Пытаешься нащупать связь.
Всё вместе - бесконечный рой
Благочестивых искушений,
И, вот, почти без искажений
Наутро видишь мир иной.

Зеленый заяц прыгает по лесу 
Его совсем не видно на траве. 
Зеленый заяц, королева фей, принцесса...
Ты будь кем хочешь в сказочной стране.
Придумывать игрательные страны
И верить выдуманному
Мы будем вместе,
Анна, Анютка, Анечка...
И никому
И никогда не смочь
Поссорить нас: отца и дочь.

Псалмопевец нечетных числ
Заскорузлыми пальцами книг
Переворачивает страницы жизни,
Находит смысл мыслей,
Доливает воду в Стикс,
Открывает ворота ризниц.
В рыжих домах спокойствия -
Переходах между улицами -
Каждый рассказывает о себе.
То, что происходит с другими,
Можно назвать повестью,
Пожалеть (похвалить), побыть умницей,-
Вспомнить о сентябре.
Перевод на человеческий
С человеческого языка
Дается труднее всего.
Поздно вечером
На закат
Молитва - вопль.
Арки и дома наваждения
Зелены лиственным цветом.
День рождения
Закрывает прошедшее пледом.

Белый столб неспешной луны
Отделил меня от всего.
Отделил от всех иных,
От желаний и воль.
Просека в звездном лесу,
Распространяющаяся как пожар 
Млечный путь 
Прислушивается к шагам.
Дровяной стук
Замерзшего сердца -
Скерцо
Из рук.

Салатный прибой застыл
Зима
Пришла, свой костыль
Ледяной уперла в дома.
В темноте льда
Искринки,
Горизонтальная даль
Кружится в ритме пластинки.
Снег отбил ладошки
Хлопья лежат чинно.
Лунная дорожка
Вьется вдоль гардины.
Подмигивают фонари туману,
Над бездной мира - человек.
Там - тоже снег,
А надо - манну.

В проеме дверей
Переплетенье теней.
Там есть и я,
Рассредоточенный (или, проще, размазанный).
Деревянный проем -
Сказочный окоем
Томного бытия,
Прикрытого фиговыми листами - пустыми фразами.
Друг меня пожалей-ка,
Пусть поплачет жалейка,
А лучше - саксофон
В пустом зале доходного дома на Невском.
Это мой каприз.
Я хочу в парадиз
Не в тунике - в простом,
В домашнем, чтобы не выглядеть общим местом.
В параллели глухих
Оглушительный хих
Ортогонален событью
Выплескивающейся красоты женщин и деревьев.
Выключатель снов
Лампочек и потолков
Токопроводной нитью
Пересекает дорогу всех шариковых ручек и перьев.
След головы на подушке -
Оловянная кружка.
Милостыня Бога
В виде судьбы в нее падает мелкой монетой:
Под одеялом прятаться,
Идти вперед или пятиться.
Линия тока
Никому не видна. Возвращаясь к началу, дверной проем - это
Способ выхода из
Рая тире парадиз -
На коленях стоять
Так же неудобно как и на голове.
Я не отрицаю,
Но не похож на цаплю.
Отвердевать на "ять"
Непозволительно, если ты пловец.
В общем и целом,
Я могу считаться спелым,
То есть готовым,
Созревшим мужчиной и человеком.
Поэтому остаюсь, с почтеньем,
Надеюсь, не утомились чтеньем
И я не потряс основы,
Впитанные с материнским млеком.

На линолеуме - коричневые кляксы
Вчерашних волнений.
По двадцать рублей за штуку продают баксы,
Но где взять денег.
Спасательная ручка безгрешного выхода
Отломана напрочь,
Любой божественной прихоти
Открывающаяся на ночь.
Пегие полосы снега на вертикальных плоскостях
Напоминают следы слез.
Вьющийся и трепещущий под напором ветра стяг
Не замечает этих полос.
Кровные узы родственных душ
Осложнены расстоянием,
Как в отношениях жена-муж,
Вынесенных на общее собрание.

Забытая лампа светила всю ночь,
И женщина - постельная принадлежность
Выходила не из снов - из почт,
Забывая в конверте нежность.
Плиссированная память разочарований
Мнется очень трудно.
Принимая душ в ванне,
Нельзя кормить грудью.
Раздвигая ноги судьбы,
Овладеваешь всего лишь женщиной,
Хотя, вроде бы,
Судьба - девственница.

Малиновой проповедью грядущих бед
Не удержать уходящих.
Когда толкает под руку бес
Жди несчастий.
Прыгающие вверх не смотрят вниз
(Знал бы - солому).
Поэтому,- давайте, до положения риз,
До впадения в кому.
Собрание верхних нот
Заканчивается дождем.
Удержать уходящих от
Нечем.

Тебе не быть ни великой ни жалкой.
В обычности и суете закончишь ты.
Мужней содержанкой.
Бог или Дьявол не защитит.
Преданной (в обеих смыслах)
Ты не будешь.
Если не дано, то извини.
Только и надежды, что полюбишь.
Только и надежды.
Всё. Ни-ни.

Всё просто: запахло зимой
Из холодильника.
В тишине неземной
Что-то есть от насильного
Вламывания в человека
Оперативным путем.
Божественный лекарь...
Впрочем, не о том.
Итак, снежным настом,
Ветром, Рождеством,
Чем-то прекрасным,
Еще не сломанным.
В комнате, полной съедобных запахов
Настежь распахнута память.
Волшебное снадобье -
Наледь.
Прин-ци-пи-аль-но-е зеркало
Отражает попытки забыть.
Если уже прервано,
Уже не возвратить.

Письменные принадлежности
Определяют стиль письма.
От поспешности
Болит голова.
Треугольник любви
Замкнут наглухо.
Се ля ви -
Банально, до наглости.
В перпендикуляр высоты
Упираюсь сослепу.
Разводить мосты
Possible.

Антенные усы не связывают нас.
Балдашник без приставки не бывает.
Быть полосатым может и матрас.
Не только радости приносит аист.
В бутылке обнаруживается вода.
В приемнике - шумы и хрип.
Мы - в разных городах.
Я болен - грипп.
Незаведенные часы устали и стоят.
Нет в магазинах ничего, что можно подарить.
Из самых-самых слов выдавливают яд.
Ах, неужели, Бог кого-то ненавидел...

В пролете лестницы нет ничего
Кроме самоубийства
Воск
Стекает с капустных листьев.
Кропотливые судьи
Узнают все тайны
Остальные люди -
Вряд ли.
Самая длинная ночь
Прекращается только наполовину
Из бочки
Не насыпают хину.
Красный цвет неба
Меняет все оттенки.
Когда читают требник
Не держатся за стенки.
Стоящий на волне
Не выше ли чем бегущий.
Дорогу осилит идущий,
Но не на коне.

В небе - многоточье созвездий.
В домах - кляксы окон.
От одинаковых лестниц
Отходят боком.
Короткая жизнь звука
Всё же длиннее чувства.
На грани глюка
Не страшно буйство
Теней и красок.
И запятых.
На саврасок
Не ставят золотых.
Шип магнитофона
Гораздо больнее розного.
Лилейные листья клена
Заострены кознями.
Пение шара
Перемешивается с нелюбовью.
Звук гитары
Не мешает Прокофьеву.
Имена, данные от кого-то,
Отмеряют благоволение.
Во время полета
Не страшно столкновение.

Картонные дома из гадальных карт
Шепчут ночами не только правду.
Не всё ли равно что на дворе - ноябрь или март
Бравурная музыка или траурная.
Июльских дач клубничная бездонность
Спасением не стала.
И перекрестье окон
Нас не угадало.

В маленькой комнате ниже уровня моря
Все восседают в одном глазу.
Настежь распахнута дверь. "Sorry",
Говорит некто, кладя баранку на зуб.
Голосострунный звук сменяется запросто шумом
Или, к примеру, магнитофонным нытьем.
Для тары уже не хватает сумок.
Однако: "К Волге? - К Волге! - Нырнем? - Нырнем!"
Два брата не здесь и женщин нету
И шум основной производит хозяин.
А на полу и на табуретке
Лежат россияне и не россияне.
"Дорогая дорога" -
И себе и уму.
Послушай, Серега! Наливай!
И нам и ему!

В цикадном небе у меня
Фонарное одиночество.
За столько лет не было дня,
Которого больше не хочется.
Призраки деревенского дома
Загоняют в сон,
Шуршащий рядом зов грома
Уже давно не произнесен.
Абрикосовый запах света
И дорога, ведущая внутрь,
В это лето
Принесли смуты.
Слово, произнесенное многажды,
Не спасает от жажды.

В ожидании тайны
Или просто застыв,
Не желаю быть крайним,
Забываю про стыд.
В королевской постели
Можно сна не найти,
Даже лежа на теле,
Намурлыкав мотив
О березках и соснах,
О любви под звездой.
На часах - уже поздно,
Да и я - молодой.

В голых ногах
Есть две крайности:
Слушать мужские "Ах"
И дефилировать в праздности.
Спящая молодость лет
Заливает смущением.
Даже бездарный поэт
Забыл бы о времени.
Двуглазая остановка
С пляжным купанием
Ловко
Прервала свидание.

В прутьях скамейки
Скрывается нежность листьев.
В местах склейки
Всегда нечисто.
В суповых кнедликах
Есть запах колосьев.
Среди бездельников
Тоже есть гости.
В луже слез
Купаются не только дети.
За прозу
Стихи не в ответе.
Небесной глазури
Не хватает глянца.
Тот, кто не курит,
Не пропускает танца.
Девушка, полная жара,
Часто скучает.
Без базара
Нет ни одной стаи.
В проводах
Живут люди.
А когда?
Когда-нибудь.

Ни вернуться, ни увидеть
Говори - не говори.
И сестра - царевна Лыбедь
Закрывает фонари.
Сигаретное колечко
Обручает говорящих.
Искупаться в речке
Детство
Можно и по-настоящему.
Epistole сожжены,
Всё разрублено, избыто.
Имя бывшей не жены
Выбивают все копыта.
Комары всё так же ноют,
Им не до вегетарьянства.
Две собаки под луною
Поклялися в постоянстве.
Имя гор (читай Писанье),
Могут быть мужского рода.
Я люблю.
Дурак, но странный.
Тем опасней.
Как погода.

В разгуле яблочного сна
Оставить настежь двери, окна.
Пусть из раскрытого окна
Растрепанными локонами
Взлетает занавеска.
Сон
Нарушен быть ничем не может.
Не страшно, если подоконник
Немножечко намочит дождик.
Пусть дом открыт - в него беда,
Быть может, реже постучится.
Пусть будет он как есть.
Всегда.
Пусть ничего с ним не случится.

Сантименты с утра -
Быть неделе ни к черту:
Три на полтора -
Вместилище мертвых.
Стройный колонный ряд
Прерывается плачем.
Пересчитывать цыплят
Можно и по-кошачьи.
Постепенный успех
Никому не нужен.
Брать на душу грех
Не боится тот, кто служит.
Часы без стекла
Обычно лежат дома.
Плата за страх -
Кома.

Поздно вечером я проснулась.
Я - шлюхой ставшая поутру.
"Malleus Maleficorum" по улицам
Звучит набатным колоколом.
Собственный голос почти уснул
Страх смерти сковал железки.
В уме дикое кровосмешение рисунков
Дали, Эшера, Иеронима Босха.
Свобода для совсем не такая
Как свобода от.
Тот, кто откроет ворота рая,
Когда-нибудь придет.
Одиночество - эманация страха,
Как рывок ворота рубахи.

Сколько надо вычесть,
Чтобы полюбить сложение?
Увидеть в темноте -
Как это просто.
Уже неизвестно
Что лучше.

Поездная дорога
Подобна люльке младенца,
Только одетой строго -
Не в полотенце.
За окнами - пейзаж во мраке,
Огни - звездоподобны
В послепотопном страхе
Качаются - остры и злобны.
Во тьме окна большой изыск,
Зеленоглазое забвение.
И возникает близко-близко
Божественное песнопение.

Призрак метро
Снимает возражения.
Мысленный тромб
При этом меняет положение.
Самая верная женщина
Иногда вызывает раздражение.
А деревенщина -
Во всем теле жжение.
Разноцветность дорог
Сливается в радугу.
Если продрог,-
Другой и не надо бы.
В расставлении ног
Больше от одиночества.
Даже пророк
Любил почести.
Попытка
Скрыться в чужом теле
Обречена, Рита,
На самом деле.
Найти калитку
Мы не сумели.
Как в сказке, нитка
В огне сгорела.
Плотно сложены камни.
Жизнь движется плавно
Освобождение в пламени,
Господи Боже, дай мне.

Розовелое небо за окном
Сиреневым ядом воздух напоен.
Клитимнестра с Орестом жалобно поют
Рядом с ними трое в стороны блюют.
Девять телок разом отдались быку.
У смотрящих слюна и пот ручьями текут.
Радуга от земли к земле протянулась
Как будто Гея беременная вздулась.
Дорогие мои! все во мне живите.
В памяти моей очень частом сите.
Кто придумал всё, это мне не важно
И поэтому жить совсем не страшно.

Серые перегородки со всех сторон
Удерживаются светом из глаз.
Раньше считалось: только втроем
Можно пожить всласть.
Летящий силуэт на ногах
Вряд ли что-то меняет.
Побеждать страх -
Уже мало.
Бичеванье души -
Повод не признаваться
В совершеньи больших
В день раз по двадцать.
На деревьях цветы
Редко, но появляются.
Круглогодичные коты
Ими тогда объедаются.
Тайнопись покровов
Вряд ли кем расшифрована.
Совпаденье души и крова
Как же это здорово.

Соединенье искристых брызг
С холодом стекла.
Зимой и летом антреприза,
Вечером - халат.
Усталых клавиш разнобой.
Стремительная тишь.
Желанье быть рабом (рабой),
Отправиться в Париж.
Полет на кончике пера.
Бессонница во сне.
Порой желание приврать,
Желание краснеть.
Жестокость истин и молитв.
Безмыслие утра.
Помочь нельзя, когда болит.
Вот, если что, продать.

Переплетение людских дорог
Иногда выпадает числом "семь".
Пусть банально, но это
Бог Напоминает: "Аз есмь".
Что-то, творящееся за окном,
Отодвигается дальше,
Кем-то запущенный метроном
Не остановится раньше.
Стекло преломляет свет фонарей
В заблудившихся душах.
Странно,- гораздо теплей,
Если умеют слушать.
Негоциант всего остального
Теперь стал слабее.
Хорошо, что моя дорога
Пересеклась с твоей,
Про что и пишу тебе я

Кому-то являются на стене
Дьявол или зависть -
Т.н.
"Мене, Текел, Фарес".
Коричневый с голубым
Не рождают любви.
"Ды-гы-дым" -
Вряд ли конь, скорее "la vie".
Ряды плафонов (т.е. ламп)
Сливаются где-то
Там
За порогом
Света.
Иосиф
И Осип.

Два пышных батона
Выплескиваются наружу
Накладного картона,
Пошарив, не обнаружишь.
Две точки взгляда
И кавычки щек
Обещают награду
И что-то еще.
Всё это так -
Игриво немножко,
Как убегает от кота
Пыльная кошка.

Тонкие стены человеческого существа
Преграда для паломничества.
Давно известно: кровать
Не повод для знакомства.
Сиплый кашель прощанья
Скрывает бессмертную краску.
Даже после бани
Разочаровывался не раз ты.
За поворотом ключа
Новый мир откроется ли.
Ага, сейчас.
Часы - предатели.
Иго судьбы над выей.
Вокруг тебя Богом
Выстроены двойные
Стенки окон.

Нежное лицо гвоздики
Улыбается нам.
В глазах Эвридики
Бессмертна игра.
Присутствие свечи
Согревает взгляд.
Если душа кричит,
Где-то ее болят.
Лучше играть в куклы,
Чем играть в людей.
Мир - круглый,
Как тень.
Пусть кто-то уходит -
Останутся самые.
В продолжении готики
Излечиваются раны.

Чертова разница во времени.
И расстояния нагромождение.
До этого города тебе
Вновь начинать бег.
Где-то там, за краем,
Где мы никто не играем,
Вместо остывших слов,
Вместо колоколов,
По направлению спицы,
Проткнувшей шар,
Сливаются параллель и перпендикуляр.
Надо бы удивиться,
Да некогда, в спешке шагов.
Призрачный Петергоф
Машет тебе фонтанами.
В соответствии с планами
Приезжай. Навсегда.

Не хочу, чтоб прерывалось
Как записать словами.
Если судьба измялась
Разве отправишься в плаванье.
На паркете души
Разбросаны письма.
Танец пилы насмешить
Может только неблизких.
Пригвожденье к столбам
Бывает еще и позорным.
Самый проверенный план
Приводит к мертвым.
Объединенье деревьев
Приближает к кострам.
Выщипывание перьев
К лицу лишь петухам.
Оранжерейность пальм
Стала общим местом.
Любая правильность
Заканчивается манифестом.
Календарь на стене
Не дает забыть о времени.
Преклонять колени
Лучше там, где темней.

Сколько в немощи лесной
Скрыто разного.
Летом, осенью, весной
Пьем прекрасное.
Заходя за фонари
На окраине,
Вспоминаешь, раз-два-три,
Заклинание.
Под снежинками, со звезд
Упавшими,
Оживают конь и пес,
Долго спавшие.
В новом замке отдыхать
Им хотелось бы.
У хозяйки отыскать
Смелости.
Шаг назад - и фонари
Наваждение
Рассветили.
Повторить ?
А зачем ?

Снисхождение к слабым -
Наживное дело
Как у бабы
Дородное тело.
Нежелание бить
Порождается, чаще всего, неумением, а
Дамско-мужская прыть,
Иногда, стремлением выбраться из дерьма.
Белые сапоги любого размера
По сути - те же валенки.
Предохраняющая атмосфера
Не дает появиться маленьким
Даже очагам
Чьего-нибудь недовольства.
Ау, Гамлет !..
К тебе посольство.

В настроеньи желудка
Нет никаких перебоев.
Пить хочется жутко -
Как племяннику Ноя.
Расползание вширь
Затягиванием не остановишь.
И наплевать (или
Грубее. (Зримее, что ли)).
Когда говорят
"Толстый - значит красивый"
Имеют в виду себя -
Образец красоты и силы.
Проходимость вниз
Для здоровья нужней своего антипода.
К этому устремитесь
В преддверии Нового года.

В далекой стране Заоконье
Творятся такие дела!
Там по небу белые кони
Летят, закусив удила,
Огромные замки и башни
Плывут, чуть касаясь земли,
Старушки веселые шашни
Укладывают на корабли.
Там два хоровода и елка,
Игрушки, картинки, еда,
Длиннющая книжная полка
И папина борода.
Картинки меняются ветром,
В них солнце играет с дождем
В стране Заоконье секретной,
Придуманной вами вдвоем.

В мире много разного,
В том числе и всякого.
В соединеньи очень разных лиц
Так хочется увидеть неслучайность.
Очень больно терять,
Но еще больней потеряться.
Когда хочется умереть,
Лучше - жить.
А скучаем мы только тогда,
Когда вспоминаем.

Разноцветные линии
Висят вдоль моей дороги.
Очень длинные.
Их порядок - строгий.
В начале я думал,
Что они белые и черные.
Сам себе казался умным,
А оказался зеленым.
Наверное - это мудрость:
Видеть гораздо больше.
Надеюсь, это нетрудно,
Легче, проще.
Интересно, там, далеко,
Где линии сливаются в точку
И кажутся белыми, как молоко,
Они разноцветные?

В желтом цвете всё же есть
Какая-то определенность:
Цветы, золото, крест,
Полуденное солнце.
В обрамлении синего
От темноты до голубого,
Неприятие Имени
Перечеркивает произнесение Слова.
Обожествлять происходящее
Легче всего, закрыв глаза.
Исполнение частностей
Не отменяет зла.

Я хочу дом
Из красного кирпича.
Я хочу снова
Спать по ночам.

Два человека в одной кровати,
Укрывшись от ветра одеялом,
Одним, как гипотенуза у катетов,
Переплетены двором постоялым.
Как назло, нет насекомых,
Даже поговорить не о чем.
Жизнеописанием двухтомным
Делится девочка.
В скользких словах об одинокости
Не удержаться правде.
В мужском теле мало кротости,
Но движенья - плавные.
Тени ночного огня
Подменяют игру рассветом.
На экране полотняном
Высыхают следы деток.
Пара глотков из носика,
Утро - нараспашку.
А на все вопросики
Натянуть рубашку.

Дверь расстояния разделила нас
На два чужих существа.
Свет в окошке давно погас,
На крыльце - трава.
Мы согреваемся каждый
У своего очага,
Утоляя жажду
При свете ночника.
Бессловная сигарета
Дымится горько.
Взрослые секреты
Оставляют голеньким.
Что же это было?
Ведь не день, не год.
Ты ли разлюбила,
Я ли не сберег.
И опять вопросы,
Жгучие и злые,
Камнем звездных россыпей
Прижимают выю.

Какая разница - письмо или поцелуй,
Если назревший финал прижал к подушке,
Колдуй-не колдуй
В застиранной ночнушке.
Простые слова
Уже сказаны.
Болят голова
И язык, обожженный пустыми фразами.
Нечеткие тени в доме
Разрастаются по стенам -
Пока мы помним,
Нет места переменам.
Освобождение для
Больше освобождения от.
Продолжается петля
За поворотом?

Расстояние до неба, говорят, нельзя измерить -
Может нет, а может быть.
Мне помогут в этом звери,
О которых не забыть.
Люди ищут смысл в книгах -
Может нет, а может быть.
Подними повыше иго -
Я хочу тебя любить.
Объясняться перед Богом
Будешь ты и буду я.
Я хочу сказать о многом,
Я и вся моя семья.
Расставание печально, но оно не навсегда -
Может быть, а может нет.
Мой привет
И пожеланья передам по проводам.
Женя, Женечка, Евгения,
От санкт-питерского гения
Два огромных поздравления
И еще поменьше два.

На столе умещается больше,
Если он на полу.
Ветер скатерть морщит -
Получаются клумбы.
Пышным цветом на них
Распускаются рюмки.
Если кто поник,
Проснется от шума.
Брызжет через край
Молодость и веселье.
Пей, пой, играй,
А устал - в постельку.

Друг мой старый, друг мой верный, не надейся, не проси,
Всё приходит и уходит незаметно.
Я когда-то, если помнишь, был по-своему красив,
А умен остался - это несомненно.
Всё приходит и уходит, не на час, не навсегда,
Срок настанет - не удержишь, не поймаешь.
Из деревни убегают в голубые города
Те, которых знаешь и не знаешь.
Я останусь непременно, жизнь, конечно же, права.
В этом доме одиночество - дорога.
Боль уйдет, на вольном поле снова вырастет трава.
Всё что было, всё что будет, всё от Бога.

После ссоры
Лучше тебя не видеть.
Разговоры
Не помешают планиде.
Знаешь ли ты сколько боли
Вмещается в пять минут обиды?
Я - одинокий нолик,
Празднующий Иды.
Совесть чиста только один раз,
Дальнейшее - неизбежно.
Закручивание дрязг
Вряд ли вернет нежность.
Так приятно копаться в себе,
Искать невозвращенье,
Один ответ на семь бед -
Отравленное печенье.
Сумасшествие близко,
Разве что, смерть дальше.
Ты - артистка,
Я - маленький мальчик.
Приближается утро,
Солнце и заботы.
Будущее смутно,
Как непридуманные ноты.

В городе, переполненном ожиданием осени,
Единственный островок неприкрытого лета -
На высыхающей простыни
Тени кордебалета.
Ласковый луч уходящего солнца
Смыл с площадей дорожки слез.
Ночью опять смыслом наполнится
Противостоянье берез.
Скамейки - пусты. Автобусы - ленятся.
Шорох свободы приносит сон.
Во сне обязательно склеится,
Всё, что разорвано днем.

Лежа под одним одеялом,
Не говоря почти никаких слов,
Они стали добычей дьявола,
Забыв про любовь.
Признаваться в предательстве
Труднее всего себе самому.
Когда изгадишь постель,
Трудно уснуть.
Грязь с тела
Смывается не легче, чем с души.
Кончив смело,
Можно всё сокрушить.
Соединенье мужчины и женщины
Иногда пачкает всех вокруг.
Ледяную трещину
Не вылечить трепетом рук.

Тяжкий вздох перед грозой
Давит на сердце.
Вот бы по лужам, босой,
Смыть года, радостью меряться
С той, девчонкой двенадцати лет,
Топающей до удовольствия сильно,
Мечтающей купить велосипед
И одежду стильную.
Бежать за облаками до горизонта,
Играть в фанты и дочки-матери,
Смеяться звонко,
Кататься на катере.
Сесть бы в трамвай
До улицы Раньше,
Вернуться в май
И жить без фальши.

В дымном круге свете
Пляшет клоун
На доске,
Судьбой коронован.
Нелепых тугриков счастья -
Полный карман.
Глаза - настежь,
В голове - туман.
Пустые кресла партера
И скамейки галерки
Напоминают Terra
Incognita или норку.
Изменяющийся во времени
Свет
Играет деревьями
На траве.

Колючие и твердые осколки прежней веры
Уложены в подушке.
Ни к черту нервы,
Хочется выпить воды из оловянной кружки.
Возвращение имени
Приносит боль.
Господи Боже, ты мне
Дай забыться, хотя бы в застолье.
К телу чужому не прикоснуться,
Душу не спрятать.
Утром
От безнадёжности хочется плакать.
Сиплый вой загнанных мыслей
Сужает круг.
Эй! Кто-нибудь близкий!!!
Дай мне руку.

Лихая челка не скрывает взгляд,
В котором скука и усталость.
Мы встретились случайно,
И так же расстались.

Солнечный поворот валдайской дороги,
Как волны на берег, выносят нас
К вниз и вверх убегающим строкам,
Предлагая читать рассказ.
На остановке, на самой вершине,
Рифмы пространства вдруг звучат.
Если всё время сидеть в машине,
Легко заскучать.
Легкие руки холодного неба
Солнечных струн еле касаются.
От горизонта - далекого нефа -
Слышен гром - Бог ругается.
Четыре часа пролетят незаметно,
Дом привычно раскроет объятья,
Освобождая от, наверное,
Нужного, но прошедшего счастья.

Надоедливая суета метро
Позволяет остаться одному.
Особенно после литровых
Возлияний почти наяву.
Легкость мыслей и тяжесть тела
Соединяются в лени.
Еле слышный запах омелы
Растворяет сомненья.
Сполохи пролетающих станций,
Тихих, пустых, по случаю ночи,
В такт сумасшедшему танцу
Оберегают от порчи.
Уставшая вереница ступенек
Поднимает последний сегодня груз.
Я выхожу, благодарный пленник,
И, чтоб вернуться, не обернусь.

Светит в ночи далекий фонарь,
Множась в стекле окна.
Дневная охра и киноварь
Высохли до утра.
Тонкие иглы далеких звезд
Колют мои глаза.
Качается медленно лунный мост
Вперед, назад

Почему только во сне
Можно летать? -
В тягостной тесноте
Видятся стол и кровать.
Легкие гирьки уставших дел
Шариками не приподнять.
Я сказал то что хотел,
теперь бы еще понять.

Ветер несет вести
Быстрее, чем провода.
В этом мире есть ли
Печальнее что-нибудь, чем "навсегда"?
Даже любить
Навсегда.

Вертикальность стены
Нарушается окнами,
За окнами - мы,
Отделенные от мокрого
Этим тонким слоем
Прозрачного зонтика,
Здесь, в покое,
Вдвоем сидим.

Мучаясь обеими муками совести,
Забывая полноту поллитровок,
Я хочу все новости
Оставлять в огне духовок.

Я снова в поезде -
Один и не один,
Сбежал из повести -
Слуга и господин,
В страницах стареньких
Оставивший друзей.
Сегодня - маленький,
Сегодня - чудодей.
С колесной песней
Уезжаю вдаль,
Силач известный
И безбожный враль.
Я привезу туда
Свои дела,
Покой пруда.
И, сидя у стола,
Спою и расскажу
Про нашу жизнь.
А, после. попрошу:
"Вернись!.." Вернись...

Запотевает стекло от дыхания осоловелого.
Тряпкой засохшего языка вряд ли вытрешь его.
Трудно писать письма.
И мыслить.
Половина победы
Над чем бы то ни было.
Способы объединения душ
Труднее способов объединения тел.

Пересечение троллейбусных проводов.
Свет желтого маяка.
Цоканье резиновых подков по рельсам трамвая.
Неторопливая смена положения облаков.
Шелест деревьев, песка.
Первая лужа, вторая.

Абрикосовый цвет стены
Вовсе не аппетитен.
Скорее наоборот. Но сны
Его изменяют, что не говорите
Вообще это странное
Времяпрепровождение
Властвует над странами
Чаще любой власти и вожделения.
Сколько-нибудь заметный
Человек, тем более гений,
Часто не спит ночами, бедный,
Работает до посинения.
Я и сам был такой же,
Пока не обленился, -
Теперь пузо и спички ножек
Не помогут выплыть из Стикса.
Да что там... Даже из лужи,
Именуемой повседневностью
Подняться до Жены и Мужа
Труднее, чем медведю удивить всех напевностью.

Зебра под пешеходами корчится, рвется
Обратно домой, в пламенную страну.
Плохо ей, а цепям на ней так хорошо поется,
Гостеприимно машется мастеру колдуну.
Да, согласилась, да, самостоятельно,
Да, вырыла яму, да, не убежать.
Облагородит цепи дней и сырости патина,
Но не сделает легче и не поможет снять.

Запустение в моей душе,
Одинокое времясобрание.
Выборы и ориентиры затуманены.
Скользкие пути кажутся предпочтительнее остальных,
А подлая сволочь - жизнь лягает копытом под дых.
Грубое марево быта ответы оборачивает в вопросы
Предлагая копаться в отбросах.
Спешка толкает в спину,
Недоговоренность завораживает,
Магия цифр и символов
Тоже не отвечает, а спрашивает.
Ломка от отсутствия определенности
Почти непреодолима.
Бог! Дьявол! Возьмите меня! Выберите!
И с горы перенесите в долину!

Гуляя по лесу с веселой девчонкой,
Я слушал деревья и строил мосты.
И трогал своей шаловливой ручонкой
Девчонку. И падал в кусты.

Два дурака во мне одном
Передрались перед рассветом -
Переплетенные сном,
Забывшие об этом.
Больно? Конечно. Сам - дурак,
И во сне еще дурнее.
Выплюнул и свернул кулак,
Словно от этого стал сильнее.
В мягкое? Да, именно так.
В женское. И не скрипи, половица.
Обезнадежившись, до утра
Выдумываешь деву-девицу.
На подоконнике - пустота,
А за окном - течение жизни.
Легче научиться летать,
Чем помирить дураков, особенно, внутри себя.

На кухне - прелый запах,
Там на столе разложены грибы.
А на ногах - пора домашних тапок
Итоги осени с полей рябых.
Пустое бессердечие подвалов
Всегда внизу.
Как дно канала
Не помнит и не видело весну.
Храня сосредоточенное нечто,
Присутствует невидимо везде -
В случайном взгляде, брошенном навстречу
В напоминанье о судьбе.
Стеклянный гнет покорностью наполнен,
И помощи не требует. Зачем?..
И набегают. равнодушно, волны...
(Какая пошлость! Впрочем, ну и что?..)

Я знаю прописные истины,
Я сам придумываю их.
И на оградах письменных
Вставляю в стих.
Я уличу свое невежество,
Я ничего не побоюсь.
Я буду строки слов прореживать,
Выпалывая "ять" и "юс".
И, в одиночестве надуманном,
Сравняюсь вымыслом с богами.
Покину суетность. И шумными
Шагать по комнате начну шагами.
Объединю объятий чувственных
Желанье с жаждою тоски.
И чушь свою
Я гордо назову: СТИХИ.

Околесица-куролесица
Завертела меня.
Самодвижущейся лестницей
С полдня.
Пиво - пить, водку - кушать.
Разговоры - болтать.
Понемножечку слушать,
Понемножечку врать.
Гостевое похмелье
Поджидает с утра.
А сегодня - постели
И стихов мишура.

Положение между, то есть дорога,
Предпочтительно с разных сторон.
У меня в кармане
Поселилось настроение.
Еще вчера был снег,
Слежавшийся за зиму.

Плывут по небу тряпочки облаков,
Лобовое стекло Земли вытирают.
Кто там нажмет на "газ" из богов
Мне всё равно. Пусть скорей нажимает.
Хочется звезды менять на дни,
Плыть поперек и вдоль.
Хочется новые тайны хранить,
Чувствовать радость и боль.
На убегающий горизонт
Прыгнуть хочется мне,
Чтобы смотреть бесконечный сон -
Поверхностей полонез.
В яростном ритме бушующей музыки
Я постигаю гармонию истины,
Чтобы, вернувшись на тропочки узкие,
Ткать покрывало чарующей мистики.

Вечер согреет резкие краски,
Музыка станет legato и largo.
Снова мы просто Венерки и Марсики,
Пьющие чай на веранде у Марка.

Два голоса преследуют меня,
Навязчиво выбалтывая тайна
Прошедшего и будущего бытия.
И каждый говорит: "Продай мне
Кусочек маленький своей души,
Не всю. Ты не заметишь даже
Пропажи.
А дырку можно и зашить."

Эта река течь не спешит,
Нежится в берегах,
Вдоль которых рощи - ежи
Купаются в облаках.
Льется неторопливая речь,
Плещет улыбками,
Чтоб разговоры случайных встреч
Качались зыбками.
Трепетный шелк маленьких волн
Я одеваю утром,
Чтобы услышать тихое слово,
Сказанное кому-то.

Посторонние мысли проникают в меня отовсюду.
Я хочу их изгнать и побыть в одиночестве снов.
Но, куда ни приди, всюду тесно, безумно и людно,
И вагоны метро подавляют рядами сосков.
От гармонии шума хочу убежать в асимметрию,
Несомненность итогов подвергнуть хочу суете.
Я хочу укрепить указатель моей откровенности
На поддерживающем низкое небо гвозде.
Непрерывность фаллических образов шкрябает зренье,
Достижение пата становится тайной мечты.
Я прошёл по скрипучему мостику "время",
Чтобы что? Чтобы кто? Чтобы где? Чтобы ты...

Лица ушедших в трепетном свете свечи
Я вспоминаю всё чаще.
Вот и еще один том прочитан -
Нового не обрящешь.
В круге событий стрелки застыли
На половине второго...
Звон колоколов над обителью
Бьется в пролетах небесного крова.
Для происходящего лучше
Выбрать другие сроки,
Слушать,
А не вести разговоры о пустом пороге.
Собственной сущности не возражаю -
Трудно представить смешней измену.
Очень надеюсь узнать заранее
Время, когда придется сойти со сцены.

Стук шагов и стук колес
Цепь смыкают
Повторением вопросов,
Повторением ответов, клятв и таинств.
Торопливостью сюжета объясняясь,
Врут, но дело-то не в этом,-
Круг - скучища, и поэтому
Дурью маюсь.

Нижайший поклон ближним всем,
Легкий кивок дальним,
Покуда не станет лишним
Даже момент прощанья

• * * *

Расставания четны,
Поэтому нелюбимы.

Линия крыш заменяет мне
Линию горизонта.
Двор мой причальный кнехт,
Торчащий, как в Острове Лондон.
В центре пространства,
Линиями ограненного,
Кристально чистым пьянством
Заглядываю вглубь медальона.
Пошло, но правда - качаюсь на
Волнотечении времени,
И происходит нечаянно
Примирение.

Резкий запах встречного ветра
Вдувается даже в раскрытые окна,
Когда мы со скоростью сто километров
Пересекаем валдайские волны.
Где-то чуть-чуть впереди - Москва,
Правее и дальше - поляна волжская.
За год накопленная тоска
Будет поделена там по-божески.
Будет отпета и вымыта прочь
Водкой, водой, достарханом и песнями.
Чтобы достроилась новой строчкой
Лет и встреч бесконечная лестница.

Правый и левый потоки
Разделены безобразием балюстрады.
Можно совсем стоптать ноги,
Задергивая занавес этой эстрады.
Томные голоса "за кадром"
Перекликаются друг с другом,
А за пределами эскалатора -
Только вечером или утром.
Веник с колесами
Передвигает неторопливая бабушка.
Если не докучать ей расспросами,
Можно узнать, что: "Пора бы уж
Размести всех и по всей.
И порубать дров."
Торопливый ручей
Всасывается порами поездов.

Госпитальный запах
Пробивается через все преграды,
Даже когда о бабах
Думать уже пора бы.

В одиночной квартире,
Где свет от лампы кругл,
Чтобы тихонько тренькать на лире,
Надо зайти в угол,
Чтобы увидеть в другом углу
Холодильник, трахающийся с пылью,
И пирожок с яйцом и луком,
Подвергающийся насилью.
Тихо-претихо сидеть и смотреть по сторонам,
А также вверх,
Высматривая комара,
Которого душит смех.

Полтора пустяка из осенней природы
Набросал на асфальт одинокий танцор,
Закружившись в домах, переулках, воротах,
Нарываясь на вечный бессмысленный спор
С отраженным стеклянною сеткой кварталов,
Разбросавшим осколки немыслимых брызг,
Бренным шаром, лишь изредка алым,
Покидающим прииск.

Потревоженный мозг
Не дает забытья.
Словно пламенный воск
Прогорела семья.
По неволе движенья
Скользит струя,
Начинающаяся с утолщения
Бытия

Выпадающий снег не спеша одевает
Белой пеной прибоя зимы в ноябре
Всё и вся.

Способность к уединению
Предполагает разум.
Достигнуть прозрения
Нельзя всем сразу.
Достоин презрения
Жизнь отдающий показу.
Особенность мнения
Обычно обозначает фразу.

Коротая время
От падения до нападения.

От дверей опускаюсь к земле,
И иду через лес напрямик,
Мимо скал и холмов, вдоль полей,
Где ползет языкастый ледник.
Выбрав путь, заползаю в нору,
И съезжаю по горке на дно,
Где продолжу привычный маршрут,
Где унылый пейзаж за окном.
А потом выкарабкиваюсь на свет,
Чтобы, сделав сто двадцать шагов,
Отразиться от зеркала. Нет.
От обители прошлых богов.

Костюмы разодраны в клочья,
Естественность прет из нутра.
Свобода, живущая ночью,
Умрет с наступленьем утра.

Переход с потолка на полати
Совершается каждое утро
Брызгами масла с небесной оладьи
Совершенно нетрудно.

Переход от свободного одиночества
К парным или иного рода отношениям,
Осуществляемым, например, через отчества,
Происходит гораздо труднее.

Вот такие два красивых примера,
К сожаленью, бессмысленных в текущем контексте,
Проявили у одного человека, во-первых,
Веру, а во-вторых, мечту о мести.

Выстроен в одночасье
Путь перевальных троп.
Это дорожный мастер
Вырвался из коробки.
Древние приключения
Между пространством и временем
Правят перемещением
Тела, судьбы и зрения.

Нас окружают аббревиатуры,
Коварно проникающие в речь
И тело городской культуры,
Чья девственность казалась бесконечной.

Печенье в вазочке -
Настольная картина;
Порхают фразочки
Рабы и господина.
Простая связь,
Некрепкая цепочка -
По капле - грязь,
Чернила вместо точки.
Красавень-бязь
Настойчив и проворен,
Легко смеясь,
Он брызгается горем.
В соседней комнате
Простынные пустоты,
Из ложной скромности
Исполненные в нотах,
Сманили плоскостью
Решение проблемы,
Ответив ловкостью
На расширенье темы.

Волглый запах апреля
Вплыл в форточку слоем тумана.

Как трудно вычеркнуть слова
Из отдаленного сюжета…
А, впрочем, вовсе не про это
С утра болела голова.

Я - бесконечно ждущий пленник,
Ломающий карандаши,
На состоянии души
Я зарабатываю деньги.

Я покоряю стоны числ,
Овладевая псевдо-смыслом,
Я остаюсь кристально-чистым
И голым, как чужая мысль.

Опять весна толкается погодой
По кучам снега, сложенным зимой,
Как два щенка изысканной породы
У миски с очень вкусною едой

Когда уставший человек
Скрывает взгляд за ширмой век,
К свободе открывает путь
Улыбка, видная чуть-чуть.

Просторечие на бумаге
Уже не смешит.
Словесная магия
Теряет влияние на жизнь.
Звуки, непередаваемые
На письме,
Владеют сознанием
И требуют перемен.
Грядет борьба
Старого с новым –
Накопления, уложенные в банк,
Свергаются словом.
Хрестоматии,
Как заемный термин,
Служат основой кровати,
Увитой терниями.
Люди!
Задумайтесь перед зачатием:
Если и мы не будем,
То кто же платит?

На Невском лиц и животов
Столпотворенье,
И просится в строку из слов
Стихотворенье

Все имена вещей и дел
Приходят разом,
И от переплетенья тел
Теряю разум.

Стою на островке души
Одной ногою,
И собираюсь подружить
Себя с собою.

Стою в кладовке слов и знаний,
Готовлюсь к генеральной чистке,
Мечтаю: лежа на диване,
Обозревать и править списки.

Устав от алфавита жизни,
Ищу другой порядок строя,
Передвигаю сонмы лишних
И одиночество героев.

Игрой без очевидных правил
Вострю и развлекаю разум,
Запоминаю, где прибавил,
Зарифмовав случайной фразой.

Смеюсь в раскрытые постели
От одиночества и чести
И от запомнившейся цели:
Чтоб мы еще раз были вместе.

Смешное расставание:
Без "вдруг" и "навсегда",
Как будто выходя за хлебом,
Я потерял сознание
И не нашёл себя,
Очнувшись посторонним человеком.

Говорят - у семи нянек дитя без глазу,
А как быть если три тетки не могут поделить что-то одно?
Начинаются войны, где око за око и зуб на зуб,
А результаты мы видим, выглядывая в окно.

Косные междометия
Между скамеечными старухами
Возвращаются слухами
В день совершеннолетия

Мы пытаемся разделить боль,
Передвигая ее тебее и мнее,
Расстегивая нараспашку двери
На всех порогах между собой.

Опуская утром грусть на самое дно,
Напрягаем способность к перемещению через организованное пространство
Чтобы нейтральное «здравствуй»
Перенести «на потом».

Что же так тянет назад,
В отягощенное завтра?
Только ли воля безвестного автора?
Кто же не хочет узнать…

Не торопись успеть,
Всё повторится, кроме
Желанья полететь
На вороном балконе.

Всё прошедшее почему-то не исчезает,
А ведь было бы славно: наделал и тут же забыл,
А потом из кусочков различных мозаик,
Строишь заново форму и смысл.

Отчего-то не так в, к сожаленью, единственном мире,
Где вопросы и просьбы не часто доходят до адресата,
Где божественное почему-то - три, а не четыре,
А жизнь преимущественно полосата.

Вот ведь, какая зараза,
Что за невезение -
В поисках первой фразы
Расплёскивать вдохновение,
Тупо смотреть на бумажку,
Калякая недомолвки,
И, вспоминая пташку,
Делаться лёгким и ловким

Как страшно не оставить след,
Как одиноко в этот миг,
И слёзы жалости к себе
Пятнают переплеты книг.

Повторение может быть просьбой о помощи,
Может быть вызовом или капитуляцией,
Всем, чем угодно, но те, кто снятся ей,
Не уходят дорогами новых морщин.

* * *
Островерхие тени зимующих крыш
Царапают подошвы ночных прохожих.

Как просто начинать отсчёт с нуля -
Всё зачеркнуть, что было ранее,
Сказать, что это был не я,
И поклониться на прощание.

Истекаю постепенностью,
Загустевшей современностью,
Наслаждаясь откровенностью
Мыслей, спрятанных во взглядах
За щитами-роговицами
Безнадёжными девицами,
Ожидающими рыцаря,
Но не пропускающих ребяток.

Заражаюсь потолочностью,
Дел сегодняшних несрочностью,
Высоконаучной точностью
Повторяемости веры.
Процедурными изысками
Укрощаю слово списками
И объединяю мистику
С разновидностью аферы.

Отдыхая в повседневности,
Я пугаюсь тайной ненависти,
Ставшей истинной потребностью
Человеческого стада,
И с надеждой на прощение
Бьюсь за искренность прозрения,
Не стесняясь повторения,
Если всё идёт как надо.

Стон наслаждения отрезвляет не хуже удара,
Стройное пение труб превращает в дыхание.
Что-то не помню, как было раньше, и старость
В мысли стучится и туманит сознание.

Отвернувшись от мира, предаюсь греху жалости,
Сам себя успокаиваю словами
О своей потрясающей моложавости
И о долгой дороге, изобилующей полосами.

Уперевшись в тупик, сочиняю себе выбор,
Повторяюсь, в надежде обрести равновесие,
Закрывая глаза, выхожу из всех игр,
Смирением останавливая агрессию.

Тут бы и выпить за здравие и за удачу,
Ветром наполнив кстати развернутый парус.
Всё-таки раньше было как-то иначе.
Только я не верю в близкую старость.

Смотрю на ободок луны
На ужин выпитой не нами -
Людьми, такими же, как мы,
Ненастоящими богами,
Сбежавшими в дешевый рай
Под снежным светом поднебесья,
И севшими на мой трамвай
Маршрута номер десять.
Сейчас, на взгляд из-за стекла,
Им кажется вполне логичным
Сбежать,
Не поступившись личным.

Что же так нежно качается вверх и вниз,
Ласковой дрожью греет озябший взгляд?
Эй, мгновение! Повторись!
Кто там ответственный? Пусть повторят!
И, в ожидании, чепухирую ни о чём,
Полной луной почёсываю спину,
Вяло переругиваюсь с врачом,
Наблюдающим эту картину.
Это - удобно, это - почти что кайф,
Стробоскопические картинки.
Что же это за жизнь такая,
Разъединённая на половинки.

Смешение. Как приговор судьбы.
Единственный язык.
Что будет дальше - я забыл,
А прошлое - постиг.
Я уткорощу целый день,
Играю в чехарду.
Я поедаю все коренья,
Которые найду.
Я ухожу и прихожу,
Я наблюдаю звезды.
Я их читаю и пишу,
И сотрясаю воздух.

Подступает весна. Укорачивается ночь.
Наполняется жизнью исчадие улиц.
Эти, гадящие, вернулись,
Всё понятно без переводчика.
Начинается костюмная мелодрама -
Переход количества в качество.
Попросту говоря, почти каждая дама
Хочет потерять одиночество.
Вылетаю топором из гнезда,
Нацеливаясь разрубить противоречия...
Очень трудно что-нибудь перестать,
Особенно, если нечего.

Мне будет в этой жизни без тебя
Грустнее, чем с тобой. 

Выдаю в день на-гора погонный метр чуши,
Удовольствия - меньше, чем в шахте.
Понятное дело - при такой пахоте
Голова прилипает к подушке.

Одолели бутики - плюнуть некуда,
От изысканной красоты кружится череп.
Каждое утро выбираю верить,
А к вечеру устаю, как негр труда.

Приходит пора менять ритм бега -
От размеренности слонов - в детство.
Или искать другое средство,
Или вообще март без снега.

Поспешаю.
С утра и в обед.
Грациозность большая,
Не присущая именно мне,
Превращает спешение
В разновидность короткого па,
В процедуру общения
Большинства.

Цвет - разделение, разъединение
Цвет - это выбор момента прозрения.
Цвет захламляет судьбу повторением,
Обогащает сомнением.

Легче насытится цветом,
Чем рассказать об этом.

Осенним неделям открылся счет:
Уже 1:0.
Падает будущий углерод,
Кружится в маленьком море.

Плавает наперегонки
С отраженьем небесного пуха,
Им подмигивают огоньки,
Им аплодируют туфли.

Я закрываю глаза ладонью -
Вместе с лужицей морщусь от ветра...
И вдруг постигаю гармонию
Заклеенного конверта.

Время и расстояние
Складывают дороги,
Но ходят по ним немногие,
Те, кто верят в мечту и желание.

"Сляк-сляк,"- пешеход,
"С-с-с,"- автомобиль.
Демисезонная охота,
Где промахнувшийся - простыл.

Перегородки привычных повторов
Делят жизненное пространство
На сквозняки коридоров
И всеобщее равенство.

В этих житейских рамках,
Пустых от привычных взглядов,
Тянется лямка,
Тянется "надо".

Выше ушей или зубов
Прыгнуть можно, но невысоко.
Ищешь любовь?
Наслаждаешься пустяком?

Крестный взгляд.
Он "на" или "от"?
Раны болят.
А время идёт.

У меня началась полоса дождей.
Пелена, непрозрачный полог,
А за ним шум города и голоса людей -
Ежедневная песня.

Надо мной не течет, крыша, слава Б-гу, крепкая,
Но стою по колено в воде.
Выбрал я судьбу себе репковую,
Да вот что-то очереди нет.

Беспокоюсь: пора или нет беспокоиться?
Поворачиваюсь, вглядываюсь вдаль -
Ожидаю кавалерию или конницу
И её же и боюсь.

Перемены - эпоха, да ну её к лешему.
Ну, не в этой, не в, как её... Ну, не успел.
И когда соберусь кое-что взвешивать,
Буду спокоен.

Беспокойство. В углу, где самая темень.
Осторожно его трогаю, как языком больной зуб.
Слегка постанываю, утешаюсь мнением,
Что уже "пора продавать козу".

Ожидание праздника очень изматывает.
До потери желания, вот что пугает.
Я хочу разбудить в себе безобразника,
Плюющего на твердое знание.

• * * *

Постижение истины.
Что ещё ждёт?

• * * *

Горячие брызги.
Следы отношений.

Я выскальзываю из времени,
Как письмо из конверта,
Пропускаю кормление
Постаревших mordent-ов,
Нежно-розовым боком
Подставляюсь минуте,
Изливаюсь потоком
С офигительной крути,
Возрождаюсь ежесекундно
Или что там еще короче...
Не хватило темы и трёх строчек

Что не успел - уже ускользнуло.
Реки текут, безостановочно - время.
Сегодня утром слева что-то кольнуло.
Может быть, нервы. Может быть... Верю.

Просмотр глубины - пустота и томление духа.
Смертных грехов понапридумывали предки.
В этом лабиринте лезвий путь указывает старуха
Или старик, смотря откуда ты, детка.

Шепот во сне или в послеобеденной дрёме
Не вспоминается в трезвости, а если и вдруг, то бессвязный.
Нет указателей, нет направлений кроме
Чувств, настроений, эмоций, точнее, их разницы.

Вот мы идем, или летим, или падаем.
Есть ещё варианты, да, что толку.
Сами себе головоломки загадываем,
Нет бы, чтоб попросту: "Верю," - как Папе католики.

Нагромождение слов прячет жизнь только от индивида,
А ей самой до всех этих построений нет дела:
Всё так же играет там, где окажется, божественная Киприда,
А парень из лука пуляет во всё, что движется.

Дети рисуют на стенах
Плоскую жизнь яркими красками,
Радуются на переменах
Всякому разному.
А за стеной
Созревают мелодии,
Разбросанные ранней весной
С последнего подиума.

Я окружен параллелограммами,
В крайнем случае, трапециями,
И, рядом с другими баранами,
Следую за преференциями.

Выбор не делаю
Между людьми и иными.
Ту, что бог дал мне целую,
Не меняю на сон или имя.

Я тонко шучу, для себя,
Ну, может быть, кто еще найдется,
Благодарю охраняющих собак
За возможность пить из колодца.

Соединяю глазами
Пошлое и окружающее,
Сам себе выдумываю наказание,
И сам его воплощаю.

Я всё жду, когда уйдет страх….

Письменные принадлежности
Властно зовут к себе,
Силой ослепшей нежности
Побеждая в борьбе.
Как бы не заморочиться,
Писая из пера,
Пятнами многострочества
С вечера до утра.

Злой смех затопил глаза,
Тесно в рубашке охрипшему горлу.
Я снова имя её назвал
В час и секунду, когда припёрло.

Чувствую, что в жизни своей гощу,
Занимаю время бесконечным сравнением,
В тайниках обиды упорно ищу
Третий корень квадратного уравнения.

Штопаю строчками дырки во времени,
Буквы цепляю одну за другую.
Сочиняю молебствия и моления,
Чтобы жизнь не прошла впустую.

Поздним вечером я гулял по городу:
Рассматривал освещённые витрины;
Наматывал на ус и бороду
Мысли и чувства своей половины.

Вроде бы сам я дорогу не выбирал,
Просто шёл себе, глазея по сторонам.
И поэтому, наверное, получил подарок -
Повторение времени - снова я и она.

До наивности дерзко я двинулся к нашей паре,
Я хотел подсказать, научить да и предостеречь,
Я хотел их огонь от костра в плиту направить,
Чтобы он им служил, слегка подогревая сковородку чувств между плеч.

К сожалению, я не успел - поскользнулся и грохнулся носом,
А пока очухивался, полоса поменяла цвет.
Неужели прошлое не меняется в этом космосе?
Или просто не надо спешить, оказавшись когда-то и где-то.

На часах половина второго.
По рабочему времени - самый пик.
За окном повозки спешат по дорогам,
И люди утаптывают материк.

Я куда-то бегу, самогончий двадцатого века,
Перепрыгивая легко то, что можно перешагнуть,
Проявляюсь всё чаще не сгустком сонных молекул,
Но отражением бога, прокладывающим путь.

Девушка сумочкой машет в такт
Ветру, дирижирующему деревьями.
Ждёт, когда начнётся антракт,
Ждёт любимого, ждёт повторения.

Жёлтые листья - нежные пальцы
Тихо рассказывают истории,
А пернатые постояльцы
Насвистывают "Воробьиную ораторию".

Говоря иначе - умилительная картина,
И бабушки на скамейках макают в глаза платочки,
А юноша на автомобиле спортивном
Забирает девушку. На ночку.

Страх дрожит за спиной,
Прилипает и душит.
Только с тобой одной
Можно его разрушить.

Мы будем немыслимо строги,
Мы будем расхристано шумны.
А после уснём на пороге,
Поцеловавшись безумно.
Прошлое придёт и станет явью,
Сон вернётся вновь при свете дня.
Не скажу банальное: "I love You",
Ты, моя родная, жизнь моя.

В Киеве поздняя осень,
Деревья уже потеряли цвет.
Я сегодня проснулся взрослым,
В отражениях прожитых лет.

Чаще пока вспоминается грустное -
Боль и ошибки. Плачу, конечно.
Капают вместе с листьями грузики
Непрощённого прошлого, нежно, неспешно.

Я в одиночестве перед окном -
Лучшее время для связи времён.

Я прикоснулся к тебе -
Тепло.
Крутится под рукой бес,
Лезет в ребро.

Между нами лишь тонкая нить:
Твой аромат и запах меня.
Он продолжает пьянить,
Любимая.

Мы встретились так далеко
От сейчас,
Обманывали себя легко,
Не раз,

Переходили,
Меняли руки и вид из окна,
Даже не жили
Иногда.

И вот,
Соединяемся словом.
Как же случилось, что так долго живёт
Чувство, забытое богом.

Я погружаюсь в угождение,
Мне сладко в нём.
Я становлюсь чужою тенью,
Чужим огнём.

И люди благодарны мне -
Я им полезен,
А я играю кармой,
Не боюсь болезней.

Пустые дни
Я заменяю службой,
И люди - чуждые они -
Мне отвечают дружбой.

Я знаю, после долгих лет,
Когда я выселюсь,
Я не оставлю след -
Ни дел, ни мыслей.

На Неве - лёд и солнце,
Деревья скормили снег воде.
Этим утром весна - озорная школьница
Всех раздела.

Зоологическая любовь:
Толстое дерево - ложе.
К этому я уже готов,
Да и ты тоже.

Солнцеглазая, солнцегубая,
Я в твоих лучах играю,
Люблю, смеюсь, не думаю
Об аде и рае.

Накорми меня фруктами -
Я люблю яблоки
Твёрдые, зелёные, круглые,
Божественные и дьявольские.

Будь со мной, я без тебя теряюсь,
Даже не отбрасываю тени,
Без тебя не везёт кривая
Ни за какие деньги.

Давай распутаем крылья,
Станем отдельными - ты и я,
Давай поищем другой способ, милая,
Соединять инь-ян.

В сердце дрожь -
Чужая жизнь стала почти моею.
Скромненькая ложь:
"Люблю", а не "вожделею".

Ну, подумаешь, что я, первый, что ли?
Я же дал ей то, что она хотела!
А немного боли -
Плата души за удовольствия тела.

Твоя рука на моей спине:
Любовь. Тепло.
Как в счастливом сне,
Который помнишь потом.

Переходы пусты: ни певцов, ни торговцев, ни нищих -
Воскресенье, последний день перед Страшным судом.
Как Адам и Ева, но только последнее яблоко ищем
Ты и я, бесконечные ты и я.

В Киеве осень. Холодный ветер
Щекочет верхушки деревьев.

Снова в снегу встречаю свой месяц рождения:
Праздную, веселюсь, слава богу, в этом году не один.
Завершаю сезон переменчивого мнения
Рассматриванием картин.

В королевстве моих воплощённых мечтаний
Всё, что я есть, выставлено во всей красе
Даже моя любимая фига в кармане
Видна всем.

Или любовь - застряла как Винни-Пух,
Ни туда, ни сюда, да и другим прохода нету
Как будто надо выбрать из двух,
Но одинаковых путей к белому свету.

Повторюсь,
Слава богу, в этом году не один,
И уже не боюсь
Этих картин.

Таю от твоих слов,
Как снежинка на языке
Кактусы встреч
Оставляют в душе иголки.

Дорога летит под колёса,
Дрожит от напряжения и желания,
Как ты.

В мире каждый день происходит какое-нибудь чудо.
Вот, например, сегодня: я выглянул в окно и увидел снежинки, летящие вверх,
Как будто зима решила уйти и забирает с собой своих детей.

Всё завершается. Лето уходит дальше.
Тишь пустоты наполняется одиночеством боли.
Вижу себя - испуганный маленький мальчик,
Который прячется под одеялом воли.

В каждом слове ищу намек на прощание,
В каждом движении - направление "от меня".
Повторяю как заклинание:
"Я люблю тебя."

Новые люди придут на моё место,
Время поставит всё на свои места.
Ты, моя крестница,
Мной освобождаешься от креста.

Каждое утро, когда открывается небо,
Выстраивается очередь облаков.
Опаздывающие бегут с ветром,
Брызгая каплями незавершённых снов:
Недословами, почти картинками, без имён и названий,
Быстрыми и, к сожалению, вниз,
Чтобы мы удивлялись,
Как много утром самоубийств.

К пустоте
Можно лишь подойти.
Что в завершение?
Пустота или свобода?
Есть такое место, где одни души
Очищают другие.
Часы и минуты
Замкнуты.

Штабель слов. Чужих. Что я в нём ищу?
Истину? Путь? Оправдание смыслу?
Мозг наслаждается, просит ещё,
Белок муштрует ореховым бизнесом.

Я исчезаю - лишь сумка с частями,
В этом фокусе я - реквизит.
Даже моё знакомство с богами
Его не прекратит.

Зелень на стенах становится зельем,
Пустота потолка - белизной простыни.
И совершенно отдельно
Стопки книг.

Кто-то подвесил меня на крючок.
Я - словно рыба - танцую в агонии,
А улыбающийся рыбачок
Потирает ладони.

Где же свобода? Да есть ли она...
Сказка заканчивается, жизнь замирает,
А улыбающийся маньяк
Руки потирает.

Ну их, скучных, идущих по следу.
Я начинаю свою дорогу!
Славу пою тёплому пледу,
Глинтвейну, пуншу и грогу.

Я выбираю лёгкий путь,
Радостный и мой.
А если захочется, повернуть
Можно с любой прямой.

Что-то в ночи за окном ярко блестит. Похоже, Луна.
Думал, фонарь, пустотелый и длинный.
Он - словно трубочка для коктейля с повисшей каплей
Загадочного напитка.

А отражается в ней (в этой капле)
Солнечный свет, отражённый Луной.
Это отгадка. А где загадка?
Ну, читатель, ход за тобой.

Я сегодня достал скелеты из шкафа, рассмотрел их заново:
Некоторые уже не страшные, и я их похоронил.
Заодно выбросил старые планы,
По которым я весел и мил.
Получилась ночь последнего дня года,
Подведенье итогов, промежуточное, но всё ж.
Ещё рассмотрел продолжение рода,
Которому невтерпёж .
Узнал в нём себя - даже смешно:
Взрослые - дураки, и не понимают простых вещей,
Которые я понял давным-давно,
И забыл за ненадобностью ежедней.
Хорошо, что меня никто не видел:
Практически голый - без всякой важности.
Я заплатил долги своим идолам
И простил долги своим башням.
Философию - нафик. Привет, свобода!
Оставайся одна, потому что а как иначе.
А я ухожу в пятое время года
Гонять удачу.

Опустел перекрёсток,
Даже фонарь отвернулся -
Начал смотреть на звёзды,
Потому что проснулся.

Направление, расстояние, даже время конца и начала
Бессильны сдвинуть меня с кровати.
Я очень занят - смотрю в потолок печально,
Развиваю характер.
А вот не встану сегодня, так и буду лежать,
Пусть всё, чему хочется, придёт ко мне.
Будем складывать из скрижалей
Сад камней.

Два дня без работы, но отдыха не получилось:
Возлежал на диване, как камень в чужом желудке.
Вышел наружу и злость заструилась в жилах,
Мир - дерьмо, и это уже не шутки.

Околесица слов понесла моё безрассудство,
Буйство "свободы" смело чужие границы.
Тут бы мне, как говорится, проснуться,
Но я уже шёл на всё и невзирая на лица.

Что в итоге - довольство собой, сладкая дрожь,
Пустота вокруг на некоторое время,
Из которой новое не начнёшь,
Лишь копишь причины поражения.

И вот миг возвращения: извините, слеза, каюсь.
Только зачем всё это было, я так и не знаю.

На небе - Земля.
Значит, я на Луне.
Здрассьте!

Что-то пустое пришло в душу,
Чужое за тонкими стенками.
Тронуть границу страшно - а вдруг разрушу,
И моё место будет занято кем-то.

Всё делать сурово. Или серьёзно.
Ни в коем случае не радоваться.
Представьте: сесть на ёжика,
Как солдат на параде.

Или щекотка - вовсе не танец.
Да её вообще нету.
Как пукнуть без звука на собрании
И подарить кому-нибудь это.

Если смотреть изнутри - узоры, тени и свет,
Таинственно, страшно и привлекательно,
Звуки и шум рождаются, вот они, и вот их нет,
Только крошки тишины лежат на скатерти.

А если снаружи - решётки, улица, фонари,
Деревья, машины и ранняя весна.
Ты где? Раз, два, три,
Я иду искать.

Крестики, нолики, палочки, точки -
Я окружён всевозможными знаками,
Приблизительно точными,
Одинаковыми.

Всё в истолковании,
Философия и религия этому яркий пример.
Как фига в кармане -
И есть, и нет.

Что-то тебе всё равно - то ли я, то ли ты.
Думаю, лишь плотские страсти держат тебя рядом.
Но ты говоришь, что мечтаешь стоять у плиты
И готовить мне завтрак, лаская меня взглядом.

А я тебе не верю, потому что ты говоришь спокойно.
Так успокаивают быка, перед тем как его зарезать.
А ещё, в последнее время тебе не очень нужна койка.
Похоже, что ты нашла с кем ещё в ней поёрзать.

А чего ещё ждать от большого ребёнка,
Который живёт либо далёкой мечтой, либо сейчас...
Я проиграл, вышел в тираж, покинул гонку,
Оставил тебе постель для новых начал.

И вот сижу, почти до дна тобой выпитый,
Заливаю стаканами тупую чужую пустоту.
Ничего не хочу, всего боюсь, продал Маргариту и
Собираюсь довериться Божьему суду.

Тёмно-коричневый старый стол,
Гнутые стулья на металлических ножках,
Кирпичный сводчатый потолок, вызывающе голый.
Минимализм интерьера - совковая прошлость.

А кормят вкусно, и обслуживание хорошее,
И музыка, которую приятно слушать.
Я зашёл сюда вспомнить прошлое,
А вспомнилось лучшее.

Это утро пришло или настало,
Короче, что-то такое с ним случилось.
Этим утром в моей душе боль растаяла,
Ушла, как ночь, или в ночь, почила.

Здравствуй, спокойствие, я с тобой почти не знаком.
Раньше давился чувствами, обессилевал,
Воевал с собой, как со злейшим врагом,
На кусочки себя разрывал и распиливал.

Так что, здравствуй, вселяйся смело,
На некоторое время я - твоя территория.
Моя душа и моё тело
К тебе пристроятся.

Будем жить-поживать, медленно поворачиваться,
Чувствовать все чувства, а не взрываться от давления.
Будем учиться брать и давать,
А ещё наслаждаться и дарить наслаждение.

Лист откровений - мой дневник,
Хочу прочитать тебя, пережить,
То, что не помню - исцелить,
Выполнить всё из пяти книг.

Я иду, и я плыву,
И сам выбираю
Битву и борьбу,
И побеждаю.
Признаю ошибки, учусь,
Плыву по и против течения,
Злюсь, печалюсь, даже боюсь,
Но не понимаю зачем.

Сижу под богом, созерцаю колонны,
Рядом женщина - или я с ней,
Слева горит искусственное солнце
То ярче, то слабей.
Между нами - что-то острое,
Больно, но терпим, даже играем,
Как два последних апостола,
Так и не попавшие в рай.

В этом мире нет справедливости,
Есть только какая-то высшая справедливость,
А может, и её нет.

Ночь... Снова ночь -
Царство моё, счастье моё.
Я владею всем.
Я свободен или не очень,
Или наоборот
Уже и не важно.
Стар я или молод,
И всё такое прочее
Остаётся с другими,
Остаётся за полосой,
Летящей по шарику
Ежедневно.

В кои-то веки вечером постоять на Невском,
Поглазеть на народ, соблазняя девчонок дерзких,
Глубоко вдохнуть эти воздух и запах
Рядом с памятниками борьбе на задних лапах,
Согревать себя настоящим южным летним солнцем,
Щуриться, париться, ловить ветер, гонять бессоницу,
Наблюдать за влюблёнными - парочками и идущими на свидание,
Вспоминая себя двадцать лет назад молодого, да раннего.
Хороший год, хорошее лето, хороший вечер,
В кои-то веки стоял на Невском от делать нечего.

Как пусто на душе, похоже не бывает пуще
Или пустее, как там правильно, не знаю,
И пепел Бродского стучится в сердце,
И Древний Мир вливается в строку,
Но ритм жизни или темп печатают строку бегущей,
И смысл теряется, я повторяюсь,
И разум закрывает дверцы,
И чувства растворяет в безысходную тоску.

Сегодня придумал себе погрузиться в детство -
Царапки и шишки тревожу воспоминаниями,
Промываю глаза, чищу нос, массирую сердце,
В общем, ухаживаю за своими ранами.
Мне снова тринадцать и моё одиночество
Самое одинокое на всём свете и во все времена.
При знакомстве с девчонками я добавляю себе отчество,
По ночам учу наизусть Карнеги и играю руками в штанах.
В каждой девушке узнаю свою единственную,
Сразу готов отдать сердце, руку и всё остальное.
В мечтах представляю себя восточным принцем,
Потому что тогда все женщины будут со мною.
В свои шесть я уже пережил боль потери, страх и насилие,
Но обман и несправедливость всё ещё впереди.
Зато секс и стыд уже соединились,
И это не обошлось без родителей.
В три я впервые прилюдно совершил ошибку,
Это был ужас, я был готов провалиться сквозь землю.
До сих пор те билетики в небе продолжают кружиться,
И каждый их круг прощальный, но не последний.

И вот, вспомнил сегодня детство, а записал горести,
Словно подвёл итоги, закрывая счёт.
Жизнь моя была интересной, но чужой повестью,
А теперь я начинаю жить сам, сам иду вперёд.

День после дня рождения очень труден -
После праздника быть одному в ежедневности,
Поэтому так нужны люди,
Проспавшие твой день рождения.

Мы ходим по улицам,
А кто-то смотрит на нас сверху.
Мы ходим по людным улицам,
А кто-то сидит за столом и смотрит на нас сверху.
И каждый один под взглядом, и я тоже один.

А может, это я сижу за столом
И жду, пока мне принесут суши.
Или это я сижу, развалясь за столом,
И молча жду, пока мне приготовят и принесут суши.
А подо мной два этажа людей, гуляющих по магазинам.

Второй день идёт дождь,
И ветер играет с ним в прятки.
Второй день подряд идёт тот же дождь,
И ветер странствий на розе ветров играет с ним в прятки.
От этих природных беспорядков одно беспокойство, ей-богу.

Пустые коробки машин
Стоят вдоль тротуаров.
Пустые коробки разноцветных машин
Стоят друг за другом вдоль всех тротуаров.
Машины, люди, ветер и дождь. И дома. Это мой город.

Перестать улыбаться, растягивать губы только для поднятия тонуса,
Впустить в жизнь серость, залить ею все остальные краски,
Выселить страсть, переключиться на расслабление ануса,
И засыпать, рассказывая медвежонку страшные сказки.

Сколько процентов моего плана выполнено?
Шесть? Двадцать два? Сорок три?
Складываю руки молитвенно,
Жду ответ, Господи.

Начинаю новый тур старой игры без правил.
В этот раз на стороне боли.
Буду брать всё на себя, играя,
Чтобы прожить и выйти из этой роли.

Иногда удаётся
Увидеть себя со стороны.
Мы плетём из тел и слов
Нить судьбы.

Господи, отпусти меня просто жить,
Я устал по сто раз в день умирать и рождаться,
Отпусти песни петь, любить, сладко есть и пить,
И совсем ничего не бояться.

Пусть платить потом пустотой в душе,
Пусть друзья уйдут, а женщины бросят.
Только пусть принимать за меня реше-
Ния, не я, не я, не я.

Здравствуй, милая, я уже знаю, что всё в этой жизни рифмуется,
И на каждый ответ был когда-то вопрос.
Вот сейчас боль ушла и я узнал, что она была - нелепая курица.
И я один? Я опять один?

В кафе, бывшем привычным местом наших встреч,
Сегодня наплыв - туристы зашли обедать,
Заполнили все углы незнакомым наречием,
Сближаясь с городом преломлением хлеба.

А мы с тобой поломали не только хлеб,
Разошлись во Вселенной каждый по своей дороге,
Прожили миллионы несбывшихся сУдеб и судЕб,
И, вернувшись в это кафе, столкнулись на входе.

Здравствуй, зеркало, здравствуй, мой гений!
Как тебе жилось? Почему захотелось вернуться?
Знаешь, я захожу сюда время от времени,
Чаще всего после ночных поллюций.

И, да, я продолжаю поиск смысла жизни,
Менять партнёров - теперь мой способ духовного роста.
Немного напоминает бизнес,
Зато обучает прощать подлости.

А ты молчи. Мой интерес к тебе - дань порядку.
Я хочу о тебе знать и помнить только прошлое.
Я написал тебе писем не одну тетрадку,
Чтобы с кем-то делить плохое и хорошее.

Иногда молюсь, потому что почему-то боюсь смерти,
Прошу друзей, семью и полного дома,
Для удовольствия много-много денег в конверте
И какого-нибудь бога мне в помощь.

Я рад, что у тебя всё сложилось в жизни,
Надеюсь, теперь наши встречи будут случаться чуть-чуть чаще,
Хотя это лишнее,
Ведь наше будущее в прошлом, а не в настоящем.

Ты обнимаешь меня немного неумело, но очень нежно,
Как будто впервые влюблённая великанша.
Ты держишь меня сильно и бережно,
И я хочу оставаться в твоих руках.

Ты спешишь по делам, наша встреча - лишь точка на карте,
В твоём расписании дел я - одиночная дань естеству.
А потом ты мечтаешь о целибате
По дороге в Москву.

Уже неважно с кем и как ты провела эту ночь.
Я написал тебе письмо, я запечатал конверт.
За моей спиной дорога, передо мной открытая дверь.
Теперь я всегда буду с тобой, а ты будешь без меня.

Поворачиваясь вокруг оси, время двигается вперёд,
А я хочу застыть в неподвижности этого дня.
И я пью воду забвенья и грызу камень тоски,
Но я ухожу даже сам от себя, я ищу любовь.

Я ищу то, что мне будет ближе, чем трусы и носки,
То, что будет интимней телефона или правой руки,
Я ищу цветы на сырной тарелке судьбы,
Я ищу воздух, которым никто ещё не дышал.

Я ищу главную тайну, я хочу знать самый большой секрет,
Я ухожу, чтобы найти, я не думаю о цене.
Говорят, потом наступит время итогов, кто-то скажет мораль,
И кто-то закроет за мной мою последнюю дверь.

Слушал полночи пёсьи песни,
Крутился те же полночи в банном антураже.
Строил планы, мосты и лестницы -
Искал себя в оскоминном пейзаже.

Чужая женщина, раскинувшаяся рядом,
Спит снами, объясняющими жизнь.
Она успешно сделала работу, найденную "на дом",
И отдыхает от трудов, поддерживая режим.

Тому, что нас соединило в этой комнате,
Спасибо за подарок этой ночью.
Я наслаждаюсь в сладком омуте,
Соединив глаза на моноточии.

Мне некуда спешить и расхотелось бегать,
Я медленно кружу без целей и причин.
И приближаюсь к берегу,
Куда давно хотел попасть один.

Мы тянем за собой несовершённые поступки -
Тележку сожалений и удач.
Я вечером зашёл в кафе,
Пережидая ожиданье.
Мы индульгируем друг друга -
Освобождаем от уроков.
Я с каждым взглядом
приближаюсь к тебе.

Я измеряю всё собой,
Сравнением смущаю дух.
Я заполняю жизнь борьбой
И поиском подруг.

Ты играешь с судьбой в человечков,
Ищешь правильные правила,
Черновековеркаешь вечность,
Откладывая жизнь набело.

Ты не любишь, когда идут к тебе,
Зато любишь, когда от тебя.
Ты совершенно одна в твоей судьбе,
Свободна и от и для.

Ты охраняешь границы,
Удерживая себя от ошибок,
И продолжаешь молиться
Подкинутой кем-то фальшивке.

Твоё приближение -
Это нападение твоих границ.
Ты забыла, что быть мишенью
Обычно удел девиц.

Поэтому то, что ты видишь,
Ты не можешь взять,
Но ты не в обиде -
Чего нет, того и не потерять.

Я сжался, спрятался, укрылся в тишине.
Моя свобода ожидания вдруг оказалась болью.
Кого я так искал и в жизни и во сне,
Что одиночество врачую алкоголем...

Я проиграл в игре уставших взрослых,
В которой надо спрятаться от самого себя.
Я встретился с самим собой лицом к лицу
И отступил на шаг, встав сам с собой спина к спине.

Чудесная осень, гуляю беспечно,
Мой ветренный зонт отдыхает в шкафу.
Я весь в ожиданьи сегодняшней встречи,
Назначенной мной неизвестно кому.

Нежная волна пряного запаха краски,
Яркий свет серых сумерек, громкие звуки спящего города.
Близкие любят друг другу рассказывать сказки,
Защищая пустым одиночеством раны бушующей гордости.

Твой взгляд сегодня,
Как мой вчера.

Я жертвенно хотел, чтоб мне - другие.
Теперь хочу, чтобы себе - я сам.

Ты светишь лицом и попой в глаза и, конечно, в тело.
Твой ранний танец сегодня - подарок для всех прохожих.
Яркое солнце красит розовым твой эпителий,
Вкушая позы и формы мистических ритмов божьих.

Пустое обычно пространство дрожит возле органов чувств,
Машины и пешеходы трясутся в любовном экстазе,
А маленькие боги нос, тело, глаза, уши и рты разув,
Оживают от сна, омываясь в твоей европейской Азии.

Кто-то знает тебя вблизи, ему доступны твои душа и тело.
Ты с ним рядом живёшь, закрывая глаза на всех остальных.
Для них (остальных) - ты самая лучшая в мире девушка,
Ещё незнакомая, но уже доступная для мечтаний ночных.

1. ------------
Поздравляю! Ты всех живых осчастливила, а всех остальных оживила.
Мир сладко зевнул и двинулся дальше, чуть-чуть изменясь.
До встречи, ведьма, до встречи, норна, до встречи, сивилла!
Да, кто б ты там ни была, до следущей встречи живи и для меня.
------------

2. ------------
Твой тонкий контур каждый из них наполнил объёмом и плотью,
Соткав между вами живую ткань - серебряных нитей ажур.
Они теперь с тобой навсегда - с подружками, жёнами или/и в одиночестве,
Твоей печатью отмечены, но я им об этом не расскажу.

Ты всех живых осчастливила, а всех остальных оживила,
Колёса и нити судьбы укрыла открытым для глаз естеством.
Ты им обессмыслила все чужие и твёрдые смыслы этого мира
И отпустила их с миром, ты, теперь одна из них, ты, не знающая об этом ни духом, ни сном.
------------

Ты хочешь вырасти, стать взрослой и счастливой,
Ты ищешь справедливость, ищешь смысл.
Дай бог тебе пути, дай бог любви и силы,
И близость.

Оголтелой вороной стучится сердце -
Весь мир теперь внутри.
Даже в пальцах стучится сердце.
Я живу в этом раз-два-три.

Это только я внутри, только я,
Мне пусто и страшно.
Все люди, весь мир, всё что было и есть - где-то там,
Все сегодня, а я вчерашний.

Я не здесь, я уже послезавтра,
Я видел всё что будет.
Для себя и для всех я ушёл и остался,
Я везде и всегда в ежедневном круге.

Я терялся и находился по стуку в пальцах
Каждый новый день,
А сегодня мой привычный надёжный круг разорвался.

И теперь я нигде...

Или где...

Маленькая бумажная кукла поёт тихую песню.
Она болеет, любит свою любовь.
Она не живёт, ей не интересно.
Она считает весь мир своей тяжёлой судьбой.

В полутьме светлой квартиры
Она ждёт чудес, она жаждет чудес.
Рассыпает бумажные слёзы,
Поддерживая форму, размеры и вес.

В неё играют, ею играют,
Не покупают, но продают.
Она - картинка, игрушка судьбы, запятая
Не на своём месте в чужом раю.

Зависимость и зависть.
Три сестры.
Они жили как ветер
И лист газетный
Повторение.
Начало расставания.
Нежное светлое небо.
Дом.

Напившись горькой боли ночного скандала,
Они уснули в одной кровати на разных краях.
Что-то случилось со смыслом, любовью и радостью,
Что-то почти как смерть от победы в боях.

Утром она прикоснулась спиной к его спине,
В безглазой страсти позабыв о расстоянии.
И он стал жадно пить её язык во сне,
Оправдываясь языческими инь-янями.

Они болеют друг другом, врастают телами в души,
Пустой страх внутри заполняя чужой пустотой.
Они дарят подарки, хранят рядом свои кружки,
Они искренне верят, что это и есть любовь.

Чувствую себя так, как-будто моя душа отравлена,
Как-будто она больна предпоследней тоской.
Лечение уколами в оголтелой борьбе за равенство
Подарило боль, а не долгожданный покой.

Мой сорок восьмой год уже стал историей,
Той историей, которую я буду рассказывать сам себе.
И с каждым повтором она будет становиться короче и горестней,
А в итоге станет строчкой или словом в стихотворе.

Весь тот год я искал другие дороги,
Признавал ошибки, от боли, страха и злости кричал.
Я искал любовь, а открыл лишь, что все мы боги.
И поэтому я приказываю себе: "Прощай!"

Вчера влюбился, а сегодня уже расстались.
Один день надежды, один день мечты.
Короткое путешествие от радости до печали,
Начавшееся словами: "Спасибо, но это не ты."
Он тащил на себе всех, кого повстречал.
Иногда разрывался на части, чтоб всем угодить.
Днём и ночью работал, чтоб каждый был счастлив,
Не давая себя даже благодарить.
Земля и Небо готовятся к снегопаду,
Март-разлучник нахмуривает облака.
Она лежит на диване, слушает радио,
Переживает то, что привыкла переживать.
Она в глухой обороне своих ожиданий страха и боли,
Она обманывает весь мир, всех других и саму себя.
Она так искренне врёт, что начинает поневоле
Верить во всё что придумала, а всё остальное забывать.
Он тянул её за собой,
Полагая, что ей туда же.
А ей хотелось идти самой.
И она ушла однажды.
Он победил и доживает с подружкой,
Ему совсем не нужной.
Она победила и доживает старушкой,
Совсем никому не нужной.

В наше время пуш-апов пора носить баклажан в штанах.
Верить глазам безопасно только при обнажённом теле.
Верить на слово можно только глядя в глаза,
Да и то лишь в присутствии бога или сразу после постели.
Фаст-фуд и фаст-факинг в кормушке замешаны вкусно,
Правильность выбора обеспечена одинаковостью вариантов,
Замена слов междометиями возвращает общение устно
На уровень абстракции, доступный для питекантропов.

В это же время подозрительный субъект старой формации
Воспроизводит ему подобных в той же пропорции,
Возбуждая в отдельных представителях философской нации
Страх перед океаном мещано-обывательской абсорбции.

Спит декабрь за окном
Мы лежим с тобой вдвоём.
Смотрим в небо, видим сны,
Видим то, что это мы.
С неба сны глядят на нас,
Видят нас, где мы сейчас,
Видят двое нас вдвоём,
Видят всё чем мы живём.

А вокруг седая мгла,
Небо и декабрь с утра.
Ты и я, закрыв глаза,
Держимся друг друга за.

Я ищу тебя во сне,
Ты, конечно, снишься мне.
Снами переплетены
Мы с тобой и наши сны.
Где мы снимся, где мы спим,
Лишь бы вместе нам двоим.
Наша жизнь и наши сны
Нам видны и нам нужны.

А вокруг седая мгла,
Небо и декабрь с утра.
Ты и я, закрыв глаза,
Держимся друг друга за.

Я - остров небесный,
Я - свет далёкой звезды.
Я обнимаю землю
Там, где гуляешь ты.

Уходите, уходите, те которые не любят.
Забирайте, уносите всё, что вам для счастья нужно.
Ваши сны и ваши тайны пусть наполняться покоем.

Мне очень много надо,
Мне нужен целый мир,
Чтобы с тобою рядом
Видеть цветные сны.

Уходите, уходите, те которые не любят.
Забирайте, уносите всё, что вам для счастья нужно.
Ваши сны и ваши тайны пусть наполняться покоем.

Звук будоражит тело,
Я возвращаюсь вниз.
Песня моей Вселенной
Громко во мне звучит.

Уходите, уходите, те которые не любят.
Забирайте, уносите всё, что вам для счастья нужно.
Ваши сны и ваши тайны пусть наполняться покоем.

В дороге многое видится здесь и сейчас,
На остановках чаще оглядываются назад.
Мой простой рецепт счастья:
Выбирать куда и когда направлять свой взгляд.

Я услышал
Счастье.
Чаще всего мне всё равно,
Кто прав.
В этом году лето к нам
Заглянуло на холодок.

Люди хотят быть счастливыми,
Любить и быть любимыми,
И умеют это от рождения.
То, что их останавливает,
Превращая борьбу в главное,
Почему-то называют взрослением.

С этой минуты моя жизнь - соединенье в любви,
Потому что моя любовь растворила само время.
Даже слова изменились, и неньяобви
Превратились в забавные упражнения.

Увидеть путь
Можно лишь оглянувшись.
Две половинки
Взгляда.

Мой жёсткий друг, не сдавшийся ни разу,
Что сделала с тобой жестокая судьба?
Погиб ли ты в борьбе, отстаивая фразу,
Неважную для всех, за исключением тебя?

Фонтаны снова наполняют чаши водой.
Расцвет весны.
Всё сходится
В круги и запятые
Хочу любить всех женщин.
Или, хотя бы, трогать
Я проживаю дни.
А кто-то проживает деньги.
Отражение в глазах
Или отражение в небе.

Проснулся, взял книгу с полки, открыл наугад.
В сером холодном майском питерском небе
Отразился случившийся несколько десятилетий назад
С одним человеком тихий взрыв одиночества на многолюдной планете

Перед собственным духом в здравом уме и вживую
Встать редко кому удаётся, поэтому творчество так трогает душу.
И я сегодня утром прочитал из книги по облакам "аллилуйя"
Посланием от и для, каждому лично, особенно мне, уже не заблудшему.