Стихи (1993 - Посох)

Светит в ночи далекий фонарь,
Множась в стекле окна.
Дневная охра и киноварь
Высохли до утра.
Тонкие иглы далеких звезд
Колют мои глаза.
Качается медленно лунный мост
Вперед, назад

Почему только во сне
Можно летать? -
В тягостной тесноте
Видятся стол и кровать.
Легкие гирьки уставших дел
Шариками не приподнять.
Я сказал то что хотел,
теперь бы еще понять.

Ветер несет вести
Быстрее, чем провода.
В этом мире есть ли
Печальнее что-нибудь, чем "навсегда"?
Даже любить
Навсегда.

Вертикальность стены
Нарушается окнами,
За окнами - мы,
Отделенные от мокрого
Этим тонким слоем
Прозрачного зонтика,
Здесь, в покое,
Вдвоем сидим.

Мучаясь обеими муками совести,
Забывая полноту поллитровок,
Я хочу все новости
Оставлять в огне духовок.

Я снова в поезде -
Один и не один,
Сбежал из повести -
Слуга и господин,
В страницах стареньких
Оставивший друзей.
Сегодня - маленький,
Сегодня - чудодей.
С колесной песней
Уезжаю вдаль,
Силач известный
И безбожный враль.
Я привезу туда
Свои дела,
Покой пруда.
И, сидя у стола,
Спою и расскажу
Про нашу жизнь.
А, после. попрошу:
"Вернись!.." Вернись...

Запотевает стекло от дыхания осоловелого.
Тряпкой засохшего языка вряд ли вытрешь его.
Трудно писать письма.
И мыслить.
Половина победы
Над чем бы то ни было.
Способы объединения душ
Труднее способов объединения тел.

Пересечение троллейбусных проводов.
Свет желтого маяка.
Цоканье резиновых подков по рельсам трамвая.
Неторопливая смена положения облаков.
Шелест деревьев, песка.
Первая лужа, вторая.

Абрикосовый цвет стены
Вовсе не аппетитен.
Скорее наоборот. Но сны
Его изменяют, что не говорите
Вообще это странное
Времяпрепровождение
Властвует над странами
Чаще любой власти и вожделения.
Сколько-нибудь заметный
Человек, тем более гений,
Часто не спит ночами, бедный,
Работает до посинения.
Я и сам был такой же,
Пока не обленился, -
Теперь пузо и спички ножек
Не помогут выплыть из Стикса.
Да что там... Даже из лужи,
Именуемой повседневностью
Подняться до Жены и Мужа
Труднее, чем медведю удивить всех напевностью.

Зебра под пешеходами корчится, рвется
Обратно домой, в пламенную страну.
Плохо ей, а цепям на ней так хорошо поется,
Гостеприимно машется мастеру колдуну.
Да, согласилась, да, самостоятельно,
Да, вырыла яму, да, не убежать.
Облагородит цепи дней и сырости патина,
Но не сделает легче и не поможет снять.

Если прыгать на диване
Безо всяких задних мыслей,
Обязательно порвутся
И обивка и штаны.

Запустение в моей душе,
Одинокое времясобрание.
Выборы и ориентиры затуманены.
Скользкие пути кажутся предпочтительнее остальных,
А подлая сволочь - жизнь лягает копытом под дых.
Грубое марево быта ответы оборачивает в вопросы
Предлагая копаться в отбросах.
Спешка толкает в спину,
Недоговоренность завораживает,
Магия цифр и символов
Тоже не отвечает, а спрашивает.
Ломка от отсутствия определенности
Почти непреодолима.
Бог! Дьявол! Возьмите меня! Выберите!
И с горы перенесите в долину!

Гуляя по лесу с веселой девчонкой,
Я слушал деревья и строил мосты.
И трогал своей шаловливой ручонкой
Девчонку. И падал в кусты.

Два дурака во мне одном
Передрались перед рассветом -
Переплетенные сном,
Забывшие об этом.
Больно? Конечно. Сам - дурак,
И во сне еще дурнее.
Выплюнул и свернул кулак,
Словно от этого стал сильнее.
В мягкое? Да, именно так.
В женское. И не скрипи, половица.
Обезнадежившись, до утра
Выдумываешь деву-девицу.
На подоконнике - пустота,
А за окном - течение жизни.
Легче научиться летать,
Чем помирить дураков, особенно, внутри себя.

На кухне - прелый запах,
Там на столе разложены грибы.
А на ногах - пора домашних тапок
Итоги осени с полей рябых.
Пустое бессердечие подвалов
Всегда внизу.
Как дно канала
Не помнит и не видело весну.
Храня сосредоточенное нечто,
Присутствует невидимо везде -
В случайном взгляде, брошенном навстречу
В напоминанье о судьбе.
Стеклянный гнет покорностью наполнен,
И помощи не требует. Зачем?..
И набегают. равнодушно, волны...
(Какая пошлость! Впрочем, ну и что?..)