Александр Середин

В этом доме, в этом доме, (Dm Gm)
В этом доме у маяка. (A7 Dm)

В этом доме было все по-другому (Dm Gm)
И гремели здесь победно токкаты, (A7 Dm)
И я брел в понурых сумерках к дому, (Gm)
В тесных будках набирал циферблаты. (A7 Dm)

В этом доме, в этом доме,
В этом доме у маяка.

Были долгими зябкими зимы,
Были осени круглы и покаты,
А по улицам черней лимузинов
Плыли люди в рыжих сумерках мятых,

В этом доме, в этом доме,
В этом доме у маяка.

Я глядел, как листья падают красные,
Выбирал среди других некрасивых,
А хозяйка говорила мне: "Здравствуй!
Где опять тебя так долго носило?"

В этом доме, в этом доме,
В этом доме у маяка.

Спит хозяйка, спит пустая квартира,
Спят медведи, прячась в плюшевых лапах,
Спят по миру стукачи, дезертиры,
Прокуроры спят, истцы, адвокаты,

Фонари спят, уставши качаться, (D7 Gm)
Над кроватями ночные плафоны... (C7 F A7)
А хозяйка шепчет мне: "Возвращайся," --- (Dm Am)
Поднимаясь по ночам к телефону, (Gm A7 Dm)

В этом доме, в этом доме,
В этом доме у маяка.

Не ясно все то, что не ясно. Горячие, как мандарины, (Dm Gm A7 Dm A7)
Усталые красные губы трубач прижимает к трубе, (Dm Gm C7 F)
И он растворяется в площади, далекий и неповторимый, (D7 Gm C7 F A7)
Единственный знающий истину, покорный трубачьей судьбе. (Dm Gm A7 Dm)

Трубачья сумка разорвана, распущена, пущена по ветру.
Летают над миром, с оглядкой их пускают в чужие дворы,
Где трубы, как черные вороны спят ночью на подоконниках,
Горячие медные крылья своих трубачей накрыв.

Так спят трубачи усталые в квартирах, как в черных футлярах,
И талые вешние воды баюкают их, трубачей;
Весна ведь приходит не только к пустым оркестровым ямам,
Она растворяется в площади и гладит глаза кирпичей.

"Во сне трубачи не летают," --- вы врете, маэстро, летают!
Летают, как белые хлопья, ища, где растаять, пристав,
А их не пускают в парадное, и белая-белая стая
Беспошлинно кружит над миром, как сбившийся с рельсов состав.

Неясно все то, что неясно. Горячие, как мандарины,
Усталые красные губы трубач прижимает к трубе,
И он растворяется в площади, далекий и неповторимый,
Единственный знающий истину, покорный трубачьей судьбе.

Вечер в середине лета

Точно день и час не помню

Это было не со мною

В центре земли

 

Одинакового цвета

От заката до рассвета

Падали как в бурю ветки

Звезды в залив

 

Нет в Москве давно флотилий

Их в металлолом скрутили

Мой последний параходик

Тает вдали

 

Вдоль причалов он кочует

Под собою звезд не чует

И на пристани ночует

Там на мели

 

Разрезает боком плоскость

Все так просто и не просто

Если только это звезды

Падают вниз

 

Значит будет на свете

Кутерьма огонь и ветер

В девятнадцотом столетьи

Вы родились

 

В девятнадцатом столетьи

Все такое же повертье

Только клонит по-другому

Ивы к земле

 

Что то в воздухе витает

Нам его пока хватает

Скоро этот век растает

Искрой в золе

 

Все проходит все проходит

Ничего не происходит

Только кружит пароходик

В центре земли

 

Вечер в середине лета

От заката до рассвета

Падают как в бурю ветки

Звезды в залив