В простудном бреде сентября роскошнейших задворок,
Сменив лихое "дай" на глупое "возьми",
Шел, истерично серебрясь стеклом балконных створок,
Корабль, груженый сумасшедшими людьми.
Там лился с парусов гудрон в тельняшки полупсихов, -
Зелено-заспанных курящих поварят,
Там, мимо пролетав, норд-вест шепнул кому-то тихо:
"Здесь по ночам поют и, видимо, не спят..."
Блаженный Иероним Босх и грустный призрак Бога
Бродили в залах мирно пьяных этажей,
Когда слепая баба ночь у пыльного порога
Снимала слепки с окровавленных ножей...
Крикливый сумасшедший люд, что вечно торопился
И выходил на обветшалую корму
Играл и пел, читал и ел, страдал и веселился,
Хоть был не нужен никогда и никому,
Но плыл корабль вдоль серых снов, давясь сплошным потоком
Оплывших свеч и заколоченных дверей,
И трижды
равнодушный
дождь
косил
безгрешным
оком
В осоловевшие глазницы фонарей.